Маша, Машенька, Машуня… или Любовь вопреки

— Степочка, а когда дождик, вы в чем гуляете? — спросила я.

— В курточках и сапожках. Они в прихожей.

— Покажи дяде Артуру. Мы их тоже возьмем с собой, а то вдруг дождик. Вы же любите бегать под дождиком по лужам?

— Да, — ответила Стеша и протянула мне куклу. — Возьми. Будешь со мной играть.

— Хорошо, Стешенька, обязательно поиграем, милая. Возьми еще игрушечку, с которой ты спишь и Степину тоже, — попросила я малышку. Она принесла мне зайку и мишку.

— Артур, мы упаковались. А вы?

У нас получилась увесистая сумка. Плюшевых игрушек дети взяли на руки.

— Мы тоже, — отозвался Артур, — Машунь, я взял кроссовки и сапожки. Что еще?

— Не знаю, вроде все… Поехали. Бегом прощаться с мамой, — предложила я детям. Они побежали в спальню к Рите.

— Маш, я ее убью. Бедные дети. И Костя…

— Давай об этом потом, — остановила Артура я.

Дети выбежали из спальни и обхватили дядю Артура.

— Мы готовы. Пошли, — верещала Стеша.

— Рита, мы уходим, скажешь нам на прощание что-нибудь?

Она вышла в прихожую. Лицо было заплаканное.

— Не реви. Во всем виновата сама. У тебя прекрасный муж… был, и дети, а сейчас ты их теряешь, — сказал Артур, взял в одну руку сумку, в другую — руку Степана.

Стеша протянула руки ко мне:

— Хочу на ручки.

Я взяла Стефанию на руки и посмотрела на Риту, мне ее по-женски было жалко. Что у них с Костей пошло не так? Что дало толчок к разрыву?

— Рита, возьмите себя в руки. Еще не поздно и можно все вернуть, если не всех, то хотя бы уважение к себе…

— Посмотрю, дорогуша, на тебя, когда родишь двоих, — зло ответила она.

Я села с детьми на заднее сиденье, Стеша забралась ко мне на коленки. Сначала сидела тихо, а потом заплакала. У малышки текли крокодильи слезки.

— Стешенька, что случилось? Почему ты плачешь? — пыталась я хоть как-то понять и успокоить Стешку.

Степан молчал, Стеша ревела. Потом Степа произнес:

— Она постоянно плачет. По папе скучает. Мама сказала, что папа нас не любит, он нас бросил, мы ему не нужны.

— Что вы, милые. Папа очень вас любит и скучает. Он просто немного заболел, дядя Артур его вылечил и завтра папа будет с вами. Я вам это обещаю, — успокаивала я малышей, целуя Стешку.

Дома я удалилась на кухню, нужно было накормить детей, да и нам покушать не помешает. Артур развлекал малышей как умел, а получалось у него неплохо. Я любовалась ими, поглядывая на них из кухни.

После ужина приготовили сразу две ванные. Стешка была рада, ей досталась «белая комнатка», а Степан пошел с дядей Артуром в «голубую». Какие они были классные, хотя и чужие… Спать пришлось их положить в гостиной, я боялась, что гостевую комнату слышно из спальни не будет. А если они чего-то испугаются? Артур согласился с моими доводами.

Малыши уснули. Нам не спалось и мы, с чашечной вечернего чая, устроились в кабинете.

— Машуль, ты как? справилась с эмоциями после увиденного?

— Справилась. Но… не могу понять одного: что должно было произойти, чтобы прошла любовь? Ведь у них двое малышей. И что общего у тебя и Риты? Ведь она не просто жена друга? Что означала ее фраза «Себя вспомни»? Она что-то хотела сказать, но под твоим грозным взглядом замолчала… Расскажи сам, она ведь все-равно расскажет… Найдет возможность. Обиженная и загнанная в угол женщина — коварная женщина. Если хочешь, конечное, я не настаиваю.

Артур молчал. Было видно, что у него борются два желания, рассказать или нет. Было что-то, что он вспоминать не хотел. Или не хотел рассказывать?

— Не хочешь — не говори, милый. Это твое право. И… извини…

Я хотела встать с кресла, но он остановил меня.

— Подожди, Марусь. Присядь рядом. Действительно, есть что рассказать. Пусть это буду я, чем кто-либо другой. Не хочу больше таких сюрпризов, как с Катей. Но это долгий разговор…

Я устроилась на диване, он лег, положил голову мне на колени и начал свой рассказ:

— Уход мамы я переживал болезненно. В начале ходил потерянный, а потом … Потом начал пить, чтобы хоть как-то заглушить боль утраты. Тебе, наверное, кто-нибудь уже говорил, что я чуть не бросил институт… Пил по-черному, каждый день, до отключки. В начале ходил в институт по привычке, а потом ходить вообще перестал. Дома практически не появлялся, только переодеться и проспаться… Шуша не знала, что со мною делать… Парни пытались ей помочь и как-то поддержать меня, но спиртное и женщины, которых было много, делали свое дело, — Артур замолчал.

Я запустила руку в его волосы, пытаясь снять напряжение.

Немного подумав, он продолжил:

«Так вот, Рита. Она единственная девчонка из группы, которая могла поддержать меня за стаканом. После одного такого застолья я и очутился у нее на съемной квартире. Как там оказался — не знаю, не вспомнил. Очнулся и услышал разговор. Хотел позвать Риту (голос ее я слышал отчетливо), но что-то меня остановило. Кроме ее голоса слышал еще один, незнакомый, басовитый, мужской.