Маша Орлова. Тетралогия (СИ)

Из окна пахнуло ночью и лесом – этот аромат сводил с ума первые несколько дней и заставлял улыбаться, улыбаться просто так, из-за того, что ночь, звёзды и лес. А потом к нему привыкали и переставали замечать. Хоть вокруг та же ночь, тот же лес, и яркие звёзды над ним. Гораздо ярче, чем в городе. Но через несколько дней жизни в стационаре никому до них нет дела.

– Пойдём завтра с нами, – предложила Маша. – Мы должны пойти к Обвалу. Если найдём всё правильно, один из трёх – лучше, чем ничего.

Он снова неопределённо дёрнулся.

– Не знаю, есть ли смысл. Понимаешь, мы с Тимуром поругались. Плохо… В общем, я волнуюсь за него.

– Да. Я тоже за него переживаю, – призналась Маша. И сказала совсем не то, что думала: – Он ведь на самом деле мог пойти к дороге. Если вернётся в город, Горгулья его прибьёт, конечно. Но он хоть будет жив.

Она поднялась. Совсем не смешной каламбур в собственных словах повис в воздухе.

– В общем, ты подумай. Если что… – Она махнула рукой на прощание – заметил ли Лев этот жест на фоне тёмно-синего окна, или он вообще сидел с закрытыми глазами, Маша не знала.

Она вышла из комнаты и осторожно спустилась, нащупывая ногой каждую ступеньку перед тем, как перенести на неё вес. Огонёк на столе Сабрины по-прежнему прыгал и дёргался – от сквозняка.

– Ну, как отчёт? – проговорила она, усаживаясь рядом.

В ответ Сабрина что-то невнятно промычала, аккуратно выписывая последнюю строчку на почти прозрачном клетчатом листе.

– Слушай, ты не знаешь, в какую сторону они пошли искать Тимура?

– Влево, – сообщила Сабрина и прикусила язык от старания. – Ну да, если встать спиной к стационару, то влево.

– Это к дороге, а не к Обвалу. – Маша печально подпёрла голову рукой.

Вспомнив слова Льва, она взяла фотоаппарат и включила его, пощёлкала фотографии. В центре каждой расплывалось белое пятно, как будто снимок был сделан против яркого солнца. Зелень леса сделалась бледной и едва заметной на периферии фото, а пятно не делилось больше ни на какие оттенки – белый, и всё тут.

– Слушай, – громким шёпотом, будто бы в пустом коридоре было, от кого скрываться, заговорила Маша. – Что если это был не маг? Ведь почему-то Горгулья решила, что это не он, вдруг она права?

– М? – Сабрина на секунду подняла голову, но тут же снова уткнулась в отчёт.

– Смотри, ведь если это не он, значит, Таю убил… кто-то из наших?

Она резко оглянулась, как будто ожидала увидеть у себя за спиной маньяка, притаившегося в сумерках, но увидела только блик свечи, скачущий в тёмном стекле.

– Как это проверить?

Маша вздрогнула и обернулась: Сабрина смотрела прямо на неё, её взгляд из-под густой чёлки казался осуждающим.

– Как это проверить, я говорю? – повторила она и склонила голову на бок.

Они были одни в пустом коридоре, одним концом уходящем во входную дверь, другим – к лестнице и дверям в спальни. Огромные окна выходили в лес, только одно – на противоположной стене – вечно зашторенное, вело в комнату преподавателей. Маша навалилась грудью на стол.

– Можно проверить фотоаппараты. Если кто-то действительно свернул с маршрута, чтобы убить Таю, то наверняка очередную аномалию он снять не успел.

Шанс был призрачный и отчаянный, как детская игрушка-вертушка перед настоящим ураганом, но Маша цеплялась за него. Она не верила, что среди тех людей, рядом с которыми она проводит второй год, завёлся безжалостный убийца, просчитавший всё до последнего вздоха. Если среди них и был тот, кто не погнушался испачкаться в чужой крови – наверняка он был напуган и взволнован своим поступком – иначе ей не представлялось.

– Но ведь все ходили по парам. Значит, это уже заговор?

– Я не знаю, Сабрина. Правда.

Дохнуло ночным ветром, и Маша поднялась, чтобы захлопнуть дальнее окно. Его приоткрывали днём, когда стационар от жары превращался в стеклянную теплицу, а вечером закрывали от комаров. Сегодня, верно, забыли из-за вечерних происшествий. Маша вернулась на место.

– Кроме нас и Таи, в группе ещё две девушки и семеро парней, то есть ещё четыре пары. Проверить четыре фотоаппарата проще, чем облазить весь лес.

Кто-то со стороны леса несильно дёрнул дверь. Плотно захлопнутая, она не поддалась, тогда дёрнули сильнее. С третьего раза дверь открылась, впустив в коридор ночную темноту, голоса птиц и Венку – совсем бледную и замёрзшую. Она зябко потирала голые плечи и не обращала никакого внимания на две пары уставившихся на неё глаз.

– Ты чего гуляешь так поздно? – первой нарушила тишину Маша.

Венка страдальчески улыбнулась и дёрнула плечами.

Глава 4. Обвал

Пусть он в связке в одной с тобой –

Там поймешь, кто такой.

– Горгулью укусила гадюка.

Маша проснулась резко, как будто сдёрнула чёрный полог. Проснулась и обнаружила, что лежит на спине, а рядом с кроватью, сложив руки на самом краю, стоит Сабрина.

– Слышишь?

– Да. – Поморгав ещё для верности, она села.

В комнате, как всегда, было сумрачно – всему виной ствол липы, перегородивший окно, но несколько нежный лучей рассвета лежали на деревянном полу.

– Когда?

– Утром. Она пошла к костехранилищу, а там гадюка в траве… хорошо, что Вадим Денисович был рядом.