Маша Орлова. Тетралогия (СИ)

Картина складывалась очень простая: в тот самый момент, когда они разошлись со Львом в разные стороны, а Тимур ещё не успел пожалеть о своём решении сбежать в город, его ударили по голове.

Он очнулся глубокой ночью в каком-то овраге, под кучей валежника. В голове шумело, во рту было солоно от крови, а перед глазами всё плыло, поэтому он решил дождаться утра. Счастливая случайность или происки Вселенского Разума привели к нему Сабрину и Льва.

Солнце палило снова – что есть сил. Маша чувствовала, как под футболкой текут капли пота. Она уже тысячу раз успела прокрутить в памяти тот памятный день, всё думая, какие же оплошности допустила, и как их можно было избежать.

Всё сходилось на одном – она думала на кого угодно, только не на маленькую нежную Венку, подвешивающую под потолок гирлянды из шишек. Её родители, узнав обо всём, приехали в тот же день и забрали Венку, которая теперь выглядела потерянной, совсем хрупкой и бледной.

Все шептались, что родители Венки теперь устроят грандиозный скандал, чтобы часть вины дочери перекинуть на Горгулью, мол, не уследила. Но они вели себя очень тихо и вежливо. Отец – полковник, помнила Маша – на прощание пожал Горгулье руку.

Все знали – независимо от того, какое решение примет суд, Венка к ним больше не вернётся. Никогда больше. И из-за этого делалось немного жутко.

– Орлова! – голос Горгульи разогнал её мысли, как солнце утренний туман. – Что же вы ерунду в отчёте понаписали?

– Я… – Маша поднялась со стула, но что сказать, так и не нашла.

– Я знаю, что ты. Ты. Ни демона не умеешь искать аномалии. Каких… тебя вообще потянуло под мост, если там было самое сильное поле во всём квартале?

Маше хотелось провалиться, вот прямо сейчас и прямо в подвал. К паукам и крысам – гораздо уютнее.

– Покажи, как ты поля проверяешь. – Горгулья опустила руку с отчётом и приготовилась смотреть.

Маша чуть подрагивающей рукой вынула из кармана цепочку с кольцом.

Отпущенный на волю первый курс грелся на солнышке перед стационаром. Половину пластиковых стульев поставили друг на друга в тени, а всю траву на поляне устелили одеялами – девушки загорали, а парни лениво беседовали, поглядывая на полуголых соседок.

Она закрыла глаза. Стационар представился Маше, как игрушка на ладони – двухэтажный бревенчатый домик посреди моря зелени. Покатая крыша из старого шифера засыпана листвой. Навес полевой кухни почти скрыт под деревьями, а дальше – только остов от старого дома лесника, давно уже поросший крапивой и диким малинником.

– Что ты мне голову морочишь?

Маша открыла глаза и обнаружила, что кольцо в её руке дёргается, как будто хочет вырваться.

– Ты хочешь сказать, у нас здесь одна сплошная аномалия, да? – Горгулья театрально повела рукой, и за спиной Маша услышала смешки.

– Нет, я думаю. – Она поймала кольцо другой рукой и сжала его в кулаке, чтобы оно уж точно не задёргалось там.

– А я думаю, что ты путаешь понятия. Вместо того чтобы искать аномалии, ты с ними связываешься? – Горгулья пронзительно посмотрела на неё, и Маша, даже если бы захотела соврать, всё равно сказала бы правду. – Ну-ка признавайся, были инциденты?

Она опустила глаза, чувствуя, как щёки начинают пылать.

– Я только попробовала немного.

– Ну и что у тебя получилось? – Она снова опёрлась плечом на стену. Видно, нога всё ещё болела, а попросить принести ещё один стул и сесть, разом став одного роста со курсантами, было бы слишком не по-Горгульи.

– Тут две сущности, – неохотно начала Маша. Ей казалось, за её спиной всё ещё посмеиваются – Ляля вспоминает недавнюю шуточку, снисходительно улыбается Рауль. – Одна старше, она из дома лесника. Другая помоложе, появилась, когда только построили стационар. Они не особенно любят друг друга.

Она шагнула вперёд и пальцем указала на глубокую трещину в бревенчатой стене, идущую строго наискосок.

– Потом как-то успокоились. Не знаю, почему. Сущностей ещё много осталось у каменного моста. И ближе к поляне, кажется, – она наморщилась, болезненно пытаясь вспомнить что-то ещё, но Горгулья махнула рукой.

– Достаточно. Может, конечно, ты и услышала это где-нибудь, но я на всякий случай сдам тебя Мифодию Кирилловичу. Будете с ним ловить полтергейстов. В общем, разберётесь. – Она взяла со стола ручку и сделала пометку в журнале – строгая, сосредоточенная на своих мыслях, не старая, в общем-то, женщина, со шрамом, располосовавшим лицо.

Горгулья подняла голову, чуть насмешливо оглядывая своих подопечных.

– А ещё скажу я вам вот что, господа курсанты. Всё это, – она размашисто вывела ручкой круг в воздухе. – Всё, от чего вы тут стонете. Что, воды маловато? Ванна не предусмотрена? Это было предусмотрено, чтобы вы показали себя такими, какие вы есть на самом деле. Легко быть добрым и справедливым, когда мамочки и папочки все ваши проблемы решают.

Она усмехнулась.

– А сейчас взгляните друг на друга и сами на себя. Подумайте. Вот вы – настоящие. Таких гадких ситуаций на вашу судьбу выпадет ещё не две и не три. Подумайте, готовы ли вы к этому или лучше спрячетесь?