Маша Орлова. Тетралогия (СИ)

С мест поднялись Рауль и Мартимер и неторопливо подошли к Горгулье, которая всё ещё что-то пыталась выяснить у заблудившихся.

– Давайте мы сходим за ними, – объявил преподавательнице Рауль, когда та прицепила рацию на пояс и выжидающе глянула на них. – Я знаю, где это.

– Фонарики не забудьте, – сузив глаза, рыкнула Горгулья.

Парни ушли в дом собираться, а Маша решительно направилась к обеденному столу. Там одиноко притаилась на краешке её тарелка с холодным комком макарон и чья-то чужая ложка – видно, опять перепутали. Маше было всё равно, она забралась на обтёсанное бревно рядом с Сабриной.

– Слышала? – спросила Маша, не отворяя взгляда от пачки майонеза, едва ли не завязанной в узел.

– Что, пингвинихи провалили задание? – Сабрина даже не повернулась в её сторону.

Пингвинами они нарекли девушек во время прошлой практики, когда парни так же заняли комнату на втором этаже. Была глубокая ночь, и все пятеро лежали на своих кроватях в полной темноте, прислушиваясь к нескончаемому веселью наверху.

– Слоны, – буркнула тогда Маша, с головой забираясь под колючее одеяло. Тут же оголились ноги.

– Причём тут слоны? – спросила Тая после минутного молчания. – Ты сама-то поняла, что сказала?

На нижнем ярусе прыснула Сабрина.

– Слоны потому и слоны, что… – Она вздохнула. – Да кому я объясняю. Пингвинихе.

– И что ты хочешь мне сказать? – Сабрина побултыхала остатками чая в кружке. – Что я виновата, да?

Пока Маша набирала воздуха в грудь, чтобы высказать всё своё негодование, Сабрина выплеснула чай в траву и поднялась.

– По-моему, они бы и так заблудились. Не умеют ориентироваться, так нужно было в педагогический поступать, – она старательно проартикулировала последнее слово, стукнула кружкой по столу и зашагала к стационару.

Ковыряясь в макаронах и гоняя комаров, Маша не могла понять, почему ей вдруг стало так тяжело дышать. Вдали, за деревьями помелькали и исчезли белые кругляши света от фонариков. Так и отложив ложку, она пошла следом за Сабриной.

В полутёмном коридоре, который часто служил помещением для общих собраний, за столом пристроился Лев с тетрадкой. В свете одинокой свечи он щурился на свои собственные каракули и пытался что-то дописывать. Прозрачная серая ночь из дома казалась непроглядным мраком.

Маша заглянула в комнату: там было ещё темнее, чем на улице. На её приход комната не ответила ни единым шорохом.

– Ну не сердись, – попросила она в пустоту. – Я не думаю, что ты виновата.

От стены оторвалась тень и подалась в сторону выхода. В зябком дрожащем пламени свечи Маша рассмотрела хмуро сведённые брови подруги.

– Да нет, ты права, – отозвалась она, глядя мимо. – Из-за хвостов по практике отчисляют куда больше курсантов, чем из-за экзаменов.

Лев за Машиной спиной хлопнул тетрадью по столу.

– Слушайте, не воспринимайте всё это всерьёз. Она просто пугает.

Маша обернулась: отчёт перестал занимать Льва. Теперь он старательно пытался придавить колпачком от ручки паука, который метался по всему столу.

– Кто? – фыркнула Сабрина, намереваясь ему тут же рассказать, как нехорошо лезть в чужие разговоры – это Маша поняла по сердитому излому её губ.

– Горгулья, пень ясеня! Специально вызывает одного из пары к себе и говорит, что оценки будут разные. Это чтобы друг другу мешали, и никто не дошёл, ясно же, как пень ясеня. Я других тут уже поспрашивал. Во всех парах так.

Зря он это сказал, Маша не успела даже испугаться, как Сабрина перевела взгляд на неё, и, кажется, побледнела ещё больше, хоть в свете единственного язычка пламени мир и так не искрился красками.

– Так вот, значит, для чего она тебя вызывала, – выдохнула она так тихо, что Лев не услышал бы, даже если бы перестал долбить ручкой по столу.

– Понимаешь. – Маша взмахнула руками, понимая, что притворятся несведущей сейчас бессмысленней всего. – Тебе же сказали – это специально, чтобы мы поссорились. Очередная проверка. На прочность.

Она говорила и говорила, не замечая, чтобы лёд в глазах Сабрины начал хоть подтаивать.

Глава 2. Дом ведьмы

Те, кто считает, что душевная боль тяжелее физической, просто ещё не ощутили настоящей физической боли.

Сабрина

– Сабрина, – подала голос Маша и часто-часто заморгала, надеясь, что сможет хоть что-то рассмотреть в кромешной темноте.

Она обещала себе не спать, но усталость взяла своё, и Маша просто отключилась и проснуться смогла только от невыносимого чувства тревоги. Она подняла к лицу руку и сощурилась на электронные цифры на часах: уже перевалило за ночь. В дальнем углу комнаты ворочалась Ляля. Маша не знала, разбудила ли она всех своим вопросом, или они так и не смогли заснуть.

– Что? – отозвалась с нижнего яруса Сабрина.

– Не знаешь, парни ещё не вернулись?

Она села на кровати и потрясла головой, пытаясь привести саму себя в чувство. В тишине скрытой ночью комнаты стало слышно, как скребутся под полом мыши. Или это Ляля скребла ногтем по прикроватной тумбочке.