Машенька из Мышеловки

Теперь я понял, к чему вел разговор капитан Зайцев: очевидно, он задумал совершить рейд в тыл противника. До сих пор, ведя оборонительные бои и отходя в глубь страны, мы таких рейдов не предпринимали. Правда, наши смельчаки разведчики не раз проникали через боевые порядки врага, и им приходилось иногда драться с патрулями фашистов, нападать на их обозы, на штабы. Но разведчики имели задания выяснять силы противника, пути их продвижения и замыслы и только в случае крайней необходимости вступать в бой. А Зайцев задумал другое — специальный рейд, чтобы напасть на противника в его тылу.

Я понимал, что в случае успеха такого рейда в тылу противника будет надолго посеяна паника. Это соответствовало нашим расчетам: постоянно тревожить врага, не давать ему покоя, изматывать его нервы и отвлекать силы для охраны тылов. Я спросил:

— Итак, вы беседовали с начальником штаба… Что предлагает Борисов?

— Начальник штаба предлагает организовать отряд из смелых и физически закаленных бойцов. Этот небольшой отряд должен скрытно проникнуть через линию фронта и быстро достичь села Гутрово. Комсомольцы из Гутрова дали согласие быть проводниками. Они хорошо знают местность и проведут наших бойцов прямо к автоколонне противника. Есть шанс захватить несколько машин с бензином и вернуться на этих машинах через линию фронта.

Предложение капитана выглядело очень заманчиво. В последние дни мы экономили каждый литр бензина, и, если бы нам удалось захватить этот драгоценный груз, положение бригады стало бы намного легче.

Взволнованность капитана незаметно передалась и мне. В самом деле, почему бы не рискнуть? Я знал, что добровольцев для любого смелого дела в бригаде хоть отбавляй. Но какой переполох поднимется в тылу противника! О, это будет фашистам памятный урок.

Не медля, мы тут же разработали план ночного рейда. Начальнику штаба Борисову поручалось отобрать группу наиболее отважных воинов в сорок человек, включив в нее восемь шоферов и трех местных комсомольцев. Командиром группы Зайцев предложил старшего лейтенанта Сабодаха, и я согласился. Офицер Сабодах — тихий, улыбчивый парень — был известен в бригаде железной выдержкой и бесстрашием. Ему уже не раз поручались самые рискованные задания, и он выполнял их с поразительной находчивостью и отвагой.

Было решено, что бойцы отряда уйдут в поход налегке, без вещевых мешков, саперных лопат, котелков и другого имущества. Вооружение — автоматы, винтовки и ручные пулеметы. Кроме того, каждый боец должен был получить холодное оружие — нож или клинок, по три ручных гранаты и по две толовых шашки. Эти шашки нужны были на случай, если бы пришлось что-либо подрывать.

Уже через десять минут старший лейтенант Сабодах принялся отбирать бойцов для ночного рейда. Рискованная задача пришлась ему по характеру: он сказал капитану, что давно уже томился по настоящему делу.

Как и следовало ожидать, добровольцев оказалось множество. Но Сабодах отбирал воинов очень строго: только тех, кого лично знал по боям, в ком ни капли не сомневался.

Свой отряд он разбил на группы и назначил старших групп. Бывалый разведчик, он предусмотрел даже отделение тыла, в которое вошли четыре бойца и санитарка.

Через час после моей беседы с Зайцевым отряд был построен в неглубоком овражке у реки, и его командир доложил мне об этом. Я подошел к строю и осмотрел воинов. Одетые в легкие десантные куртки, с ножами и гранатами на поясах, все они выглядели отлично — статные, крепкие парни, как на подбор. Только на левом фланге виднелась маленькая, словно бы случайная фигурка. В сумерках я не рассмотрел лица этого солдата и подошел ближе. Оказывается, это была Машенька из Мышеловки!

— Послушайте, старший лейтенант, — обратился я к Сабодаху, — вы решили взять в рейд и Машеньку? Правда, отбор бойцов для этой операции полностью доверен вам, но девушке будет, пожалуй, не по силам…

Сабодах тряхнул головой и улыбнулся:

— Нет, это не случайно, товарищ полковник! Машеньку из Мышеловки я назвал первой. Она уже два месяца в разведроте, и в ней я уверен, как в себе.

Чуточку взволнованный звонкий голос спросил:

— Разрешите?

Я кивнул Машеньке:

— Слушаю…

— Очень прошу вас, товарищ полковник, оставить меня в отряде. Я знаю, что буду нужна.

— Что ж, Машенька, желаю успеха. Только запомни, это не близкий путь: двадцать километров до села, двадцать обратно. А главное — бой.

Я сказал бойцам напутственное слово и каждому пожал руку.

В девять часов вечера отряд двинулся в путь. Осторожно и бесшумно ступая по следам командира, они повернули цепочкой за излучину оврага и вскоре исчезли в ночи.

С этой минуты время как будто стало идти медленнее. Ночь была темная и сырая. На переднем крае, как обычно, то возникала перестрелка, то устанавливалась настороженная тишина. Противник запускал осветительные ракеты, и холодный, мертвенный огонь плескался по взгоркам, по оврагам, по зябкой ряби реки.

Я старался заняться очередными делами, но мысленно все время возвращался к отряду Сабодаха: где сейчас сорок наших воинов, как обстоят у них дела?