Машина

— Ага! Не знаете! Пятьсот лошадей! Как у хорошего танка! А проходимость? Трактор застрянет, а она по любой  грязи  пролезет. Сама трактор вытащит! А надежность? Да она никогда не откажет, в ней ничего не сломается — вот какую нам тележку приготовили! А ведь она еще и плавает! И эту красоту специально для нас с вами делали — нате! Берите, пожалуйста! Собирали  машину: «Это на Урал пойдет!» И в Москве беспокоятся: «Как там, на Урале, получили машину?»

Фросин несколько понизил тон, в голосе зазвучал металл:

— Ну и что? Думаете, потому, что мы с вами здесь такие красивые и талантливые? — И Фросин снова загремел так, что мурашки по спинам побежали: — Нет! Не для того эту тележку придумали,   чтобы только работу нам дать! Не потому директора завода в министерстве спрашивают: «Как там сорок четвертый цех?» Это вот ее ждут, красавицу...— Фросин ткнул пальцем вниз, себе под ноги.

Толпа вокруг машины загудела. Между рабочими и Фросиным протянулась незримая высоковольтная связь, заряжающая их друг от друга. Теперь Фросин мог не бояться, что его не поймут. И он взмахнул кулаком:

— А вот мы ее начиним умными приборами! Мы навесим на нее буровой станок! Она у нас все будет делать автоматически!  Вот чего все ждут! Вот почему все для нас — это мы из простой тележки Машину сделаем! Таких машин нигде в мире нет — а мы сделаем! Мы с вами сейчас самые передовые — пусть на нас равняются капиталисты! А то мы привыкли — у них техника, у них качество... Нет уж, дудки! Мы будем делать то, чего до нас никто не делал...

Голос Фросина зазвучал вкрадчиво:

— Вот вы представьте: мы здесь, в этом самом помещении,— он обвел широко раскинутыми руками пространство вокруг,— вот тут вот соберем электронные блоки, настроим автоматику, укрепим все это на Машине, обучим ее всему, что она должна знать и уметь. И пойдет она по лесам и болотам, поплывет по рекам и будет сама определять и магнитное поле Земли, и где сила притяжения больше или меньше, и всякие другие аномалии. Она и скважину пробурит, и вообще все, что нужно, сделает. И будет в ней сидеть экипаж, как в космическом корабле. Перед ними приборы, за бортом мороз сорок градусов, а Машине все нипочем, она все равно свое дело выполняет... А от кого все это зависит? Кто из простого автомобиля повышенной проходимости такое чудо техники сотворит? Да мы с вами! Мы просто будем сверлить  и паять, просто привинчивать и прикручивать, а через пару месяцев сами удивимся — да неужели это мы сделали? А чтобы все вышло так, как я вам рассказал, от нас требуется только одно — работать! Работать на совесть — и ничего больше! Все. Я все сказал...

Фросин умолк, подбоченившись и обводя взглядом поднятые к нему лица.

Во время его выступления Саша Белов судорожно комкал в кулаке ветошь. Подстегнутый чувством долга — как же, секретарь! — но более потребностью сказать что-то в ответ на речь Фросина, он не выдержал:

— Да что там говорить! Сделаем! Сделаем мы ее! — И он через головы обернувшихся к нему ребят указал кулачищем на машину. Смущенный раздавшимся в ответ смехом, испугавшийся, что недостаточно точно выразился, повторил: — И эту сделаем, и другие!

И смолк окончательно.

Смех ребят не был обидным! Смех был разрядкой — збулгачил всех Фросин, переступали все с ноги на ногу, не терпелось взяться за работу. «Сделаем!» — было общее настроение.

Фросин стоял наверху в расстегнутом пиджаке, уперев руки в бока. Широкая улыбка сияла на его лице, отражаясь как в зеркале, в сотне улыбок внизу. Спрыгнув с машины и пробравшись сквозь толпу, он ткнул Фомичу кулаком в бок, и Фомич ответил ему такой же открытой улыбкой, как и у всех вокруг.

Фросин возвращался с диспетчерского совещания начальников цехов злой до предела. Час, который на ней просидел, Фросин считал потерянным напрасно. Так, коту под хвост. По окончании, Фросина окликнул главный инженер. Фросин подошел. Главный стоял с директором и секретарем парткома. С приближением Фросина они прекратили разговор..

— Ну, как дела, Виктор Афанасьевич? Чем голова занята? — чуть покровительственно спросил директор.

— Да вот, телевизионные фильмы вспоминаю. Там все диспетчерские по селектору проводятся...

Несмотря на улыбку, с которой это было сказано, директор остро глянул на него — снизу вверх.

— А я, может, хочу вас всех живьем видеть! — Директор тоже улыбнулся, лицо его совсем    расплылось, обозначился второй подбородок и мешки под глазами.— А я, может, не хочу, чтобы вы мне по селектору бормотали, что попало, а сами фигу в микрофон казали!

— Потому у нас на заводе и нет селекторной связи?

— Ты посмотри — он  критикует! — с той же улыбкой обратился директор к главному и опять повернулся к Фросину: — А ты, говорят, уже успел у себя в цехе селектор поставить?