Машина

— Хватит, Фомич, хватит! — Фросин не мог сдержать переполнявшей его энергии и опять помчался в цех. Там должны были  производить окончательную регулировку бурильной автоматики, и он не хотел пропустить этого важного дела.

Машина ушла с утра, чуть только рассвело. Сергей, от волнения прихрамывающий больше обычного, уехал с ней. «Пробег был пробный, делать ему там, в сущности, было нечего, кроме как посмотреть на мир из ее качающегося нутра, но у Фросина даже мысли не появилось отказать ему.

Без машины в цехе стало непривычно пусто и как-то неприкаянно. Все слонялись из угла в угол, собирались Кучками. Разговаривали вполголоса.

Несколько раз по цеху прошел Фросин. Лицо его было озабочено. Никогда за все эти месяцы он не чувствовал себя не у дел. Машина пошла в первый пробег. Ей еще предстояло пройти  всевозможные испытания, после которых в ее паспорте появятся штампы ОТК. А сейчас от него ничего не зависело, и он прятал свою растерянность под маской деловитости.

Когда он в очередной раз зашел в кабинет, Фомич, сидевший все утро над бумагами, почти силой усадил его за стол.

— Как, понимаешь, мальчишка — бегаешь туда-сюда! — проворчал он.— Тебе что, делать нечего?

Фросин только хмыкнул — несмотря на свое растрепанное состояние, он углядел, что Фомич с утра сидит над одной и той же спецификацией, проработал которую еще два дня назад.

— Слушай, Виктор, неужели мы каждую машину по два-три месяца делать будем?

Фросин не спешил с ответом. Он встал, прошелся по кабинету, сел боком за стол, вытянув длинные ноги.

— Видишь ли, при нынешнем составе цеха мы  могли бы делать по две-три машины  в месяц,— наконец ответил он.

Василий Фомич только присвистнул в ответ.

— Не свисти, Фомич, денежки водиться не будут... Не забывай, что на этой машине все мы тыкались вслепую. Вот народ пообтешется, переведем на поток, выделим заготовительный участок — пойдет дело! С регулировкой потруднее. Но и то — ведь сейчас практически никто машины толком не знает. Так, общее представление.— Он помахал в воздухе рукой, изобразив это «общее представление».— Регулировщики знают только свои системы, свои блоки... Для них машина — сборище транзисторов и шестеренок. По-моему, они больше всех удивляются, что все это работает!

— Ну, это ты загнул!

— Я серьезно говорю. Понимаешь, как-то я, еще мальчишкой, впервые увидел самодельный радиоприемник. Лежит на столе куча деталей, соединены между собой проволочками, а оттуда — музыка. Вот и они так — смотрят на машину и удивляются: надо же, работает! Обязательно в лес их вывезем, чтобы посмотрели — вот ведь что у нас получилось!

— Психо-о-олог..,— протянул  Фомич. И спохватился: по времени должны были подойти автобусы.  Фросин тоже глянул на часы, заторопился. Вышли в цех, остановились, разные, как два полюса магнита. Как к магниту, потянулись к ним люди со всех концов цеха.

— Команда не расходиться была?— выкрикнул Фросин.

— Была, была! — откликнулись из задних рядов. Передние стояли молча, с улыбчивой внимательностью выжидая, что начальник скажет дальше.

— Ну, раз была — все, за исключением дежурного по цеху, направляются к гаражу. Там нас ждут три автобуса. Садиться без шума, ехать  с песнями. По приезде на место — не разбредаться. Ясно? Выполняйте,— легко перекрыл он голосом возникший гул.

Фомич на всякий случай зашел в каждый автобус и еще раз предупредил — насчет не разбредаться. Показался Фросин. Кто-то тут же выкрикнул:

— Ну что, пора начинать работать! — И все захохотали. Фросин сделал сердитое лицо и зашагал именно к этому автобусу. Ему уступили место. Следом за ним в салон, пыхтя, влез Фомич. «Распустились, понимаешь!— беззлобно думал он.— Дразнят начальника — хоть бы те что!»

В окна бил пронзительный солнечный свет, не летний еще и уже не зимний — весенний, предмайский солнечный свет. Автобус покачнулся, вперевалку выбрался за ворота и зашелестел шинами по прогретому асфальту.

19

К удивлению Фросина, на месте он увидел завкомовкий УАЗик. Ругнувшись про себя, он направился к кучке людей около него, сразу узнав среди них плотную приземистую фигуру директора.

— Пикник решил устроить! — кивнул на Фросина директор, когда тот подошел вплотную. Окружающие дружелюбно засмеялись.— Весь цех привез?

— Кроме дежурных...— улыбнулся Фросин.

— Ну-ну...— Директор крутнул головой.— Посмотрим, что у тебя вышло.

— Вышло, вышло,— подошел поближе Гусев, ведя под руку слегка смущенного присутствием всего заводского начальства парторга цеха.— Он ведь, как в двадцатые годы, ежедневно по митингу в цехе проводил. Верно я говорю? — обратился он к Фросину. За Фросина ответил парторг:

— Митинги не митинги, а собрания были. Не каждый день, но были.

Фросин засмеялся:

— Только давайте сегодня без собраний обойдемся...

От группы молодежи в стороне послышался крик:

— Вон она! Идет, идет!