Машина

В прошлый и единственный раз он был здесь со своим классом на двухдневной экскурсии. У мистера Уилсона, их учителя географии, был своеобразный выговор, который Фаджи, лучший друг Грэма, называл «иксобразной шепелявостью». Шипящие географа были чересчур мягкими и невнятными, и казалось, что он все время слегка навеселе. Хотя ученики и подозревали, что так оно и есть, никто ни разу не подловил педагога на «выхлопе»: присутствовал лишь затхлый запах его прокуренного твидового костюма.

- Это потому, что у него нет двух верхних зубов, - объяснил один бравировавший своей либеральностью учитель, когда случайно застал Фаджи за передразниванием уилсоновской дикции. - Видели бы вы его, когда он пытался съесть банан. Мне пришлось выскочить из учительской!

Мистеру Уилсону явно больше нравилось наблюдать за птицами, а не изучать рельеф и структуру почв. Однажды после ланча он запихнул в свой бежевый «ровер» несколько любознательных мальчишек и отвез их в Дангенесский заповедник, где проржавевший, потерявший форму якорь, обломки металла - все это медленно погружалось в бездонный песок.

«Нас тоже затянет, - подумал он, - если остановимся».

- Его здеесь нет, - протянула она со страхом.

- Придет, - твердо сказал он. - Обязательно придет. Он всегда приходит.

- Ты скаазал, он будет здесь.

Она не собиралась успокаиваться. Обессиленный, Грэм сел, привалившись спиной к куче гальки. Он смотрел, как призрак в черных одеждах, которые ему, призраку, теперь велики, с причитаниями удаляется. На мгновение он потерял Джулию из виду на фоне черных флагов на лодках, но вскоре увидел, что она 1 изнеможении упала на камни. Он понадеялся, что она хотя бы ненадолго заснет. ›

Поднимался ветер, покрывая море белыми барашками. Маленькие рыбацкие лодки качались на волнах - крошечные яркие точки на фоне огромных масс темно-фиолетовой воды. За спиной настойчиво шумели репродукторы: голоса, которые некому слушать. А несколько брошенных на берегу лодок были так изъедены солью и ветром, что уже никогда бы не смогли поднять паруса и выйти в море.

По пляжу прогуливалась пожилая пара - наверное, искала морские губки или какие-нибудь другие дары моря. Сам он находил здесь только гнилые рыбьи головы, рваные хирургические перчатки и еще плоские, бесформенные создания, выброшенные приливом на берег и колыхающиеся в камнях. Эти двое, поравнявшись с Джулией, обошли ее стороной.

Он поднялся на ноги. Тонкий слой песка и мелких камешков уже покрыл носы его ботинок. Пляж вечно был занят засасыванием, поглощением. Грэм подумал, зачем люди здесь что-то строят. Вдобавок все эти бараки и бунгало на берегу были непривлекательными, бесцветными и мрачными.

Он подошел к Джулии. Ее тело стало почти прозрачным. Серая кожа обтягивала кости и светилась в тех местах, где те выступали. Соль обвела рот белым кругом, галька облепила ноги. Он осторожно поднял ее и откинул с лица прядь. Кожа черепа просвечивала сквозь редкие волосы, которые когда-то были густыми, черными и шелковистыми. Но когда она открыла глаза, все остальное показалось ему не важным. Грэм чувствовал, что этот взгляд сжигает его дотла, как и двадцать лет назад. Хотя ее тело и разрушается с каждым днем, она все равно будет оставаться прекрасной, если у нее хватит сил открыть глаза.

- Хочешь есть? Джулия покачала головой. Дал им бинокль (пахнувший так же, как и его владелец) и показал стрижей и зимородков. Потом он разрешил ученикам погулять по берегу, а сам отправился отправлять какие-то письма и куда-то звонить.

- Можете снять галстуки, но останьтесь в пиджаках. Сейчас не каникулы, и вы представляете свою школу.

- Предссссставляете сссссвою шшшшшколу, - нараспев произнес Фаджи. - Зззззасссссунь сссссвою шшшшшколу сссссебе…

Они шатались по пляжу и кидались камнями в какие-то полузасыпанные песком ржавые механизмы. Решили, что так будет выглядеть Земля, когда США и СССР обменяются водородными бомбами. Мерс нашел рыбью голову, насадил ее на палку и стал дразнить Беббо: «Целуй ее! Целуй ее, Беббо! Целуй рыбу, ты, рыбоголовый засранец! », пока не довел того до слез. Фаджи и Грэм отделились от остальных и направились к воде. Узкая каменистая коса вела к крутому галечному склону, с края которого было видно все побережье.

Женщина стояла на коленях, ее куртка и блуза валялись рядом. Даже бюстгальтер некоторое время был не виден - так ослепительно сияло тело. Она рыдала, пыталась разрезать руку камнем. Справа, спиной к ней, в шезлонге, закинув ногу на ногу, сидел мужчина в панаме, курил и смотрел на горизонт. Мальчики видели только его жирный, гладко выбритый загривок, нависавший на воротник.

- Восхитительный вид, - поморщился Фаджи. - Вернемся-ка к машине.

- Погоди, - сказал Грэм, но не смог объяснить, чего именно им следует ждать. Фаджи настойчиво тянул его за локоть, и через некоторое время Грэм поддался на уговоры.