Машина до Килиманджаро (сборник)

Нельзя же вот так бросить старую Англию, бросить Пипа и весь этот вздор-чепуху, Железного Герцога и Трафальгар, Конную Гвардию под дождем, Лондон в огне, жужжащие бомбы и сирены, дитя на руках, высоко на дворцовом балконе, похоронный кортеж Черчилля, что все еще на улице, все еще там! И Цезарь еще не отправился в свой Сенат, и таинства в Стоунхендже этой ночью! Бросить все, все, все?!

На краю утеса на коленях одиноко стоял последний из королей Англии, Гарри Смит, и рыдал.

Вертолет уже исчез, улетел на зов августовских островов, где птицы воспевали сладость лета.

Старик обернулся, оглядев окрестности, и подумал: да, все так же, как сотню тысяч лет назад. Повсюду тишь да глушь, а теперь еще и скелеты городов, да старик Гарри, король Генрих Девятый.

В траве он нашарил свои пожитки: сумку с книгами и плитку шоколада, подняв Библию и Шекспира, заляпанного Джонсона, замусоленного Диккенса, Драйдена и Поупа, и вышел на путь, что вел сквозь всю Англию.

Завтра Рождество. Он пожелал всему миру счастья. Главным подарком для людей всей Земли стало солнце. Швеция опустела. Никого не осталось в Норвегии. В забытых Богом холодных краях больше никто не жил. Теперь всех грели очаги благословенных им земель, их теплые ветра и ласковое солнце. Больше нет нужды выживать. Жизнь человеческая возродилась, как завтра Христос, на юге, в вечной свежести яслей.

Сегодня, в какой-нибудь церкви, он будет молить о прощении за то, что называл их всех предателями.

– Есть еще кое-что, Гарри. Голубой цвет.

– Голубой? – спросил он.

– По пути раздобудь какой-нибудь голубой мелок. Англичане же когда-то разрисовывали ими себя.

– Ах да, голубые с головы до пят!

– Где конец, там и начало, а?

Он натянул потуже шапку. Дул холодный ветер. Облизнулся, пробуя на вкус первые снежинки.

Радость переполняла старика, будто заново родившегося, и он вообразил, как золотым рождественским утром зовет в распахнутое окно:

– Милый мой мальчик, любезный мой, нет ли в лавке, что вниз по улице, доброй, откормленной индюшки?

– На витрине висит одна, – ответил мальчонка.

– Купи-ка мне ее! Приведешь приказчика, дам тебе шиллинг. А обернешься меньше, чем за пять минут, так и целую крону!

И мальчишка помчался к лавке.

Застегнув свой плащ, с книгами под мышкой, старик Гарри, Эбенезер Скрудж, Юлий Цезарь, мистер Пиквик, Пип, а с ними и полтысячи других, отправились в путь по зимней дороге. Она была длинна и прекрасна. Волны салютовали им залпом на берегу, а северный ветер играл на волынках.

Десять минут спустя, когда он, напевая, скрылся за холмом, похоже, что вся земля Англии была готова принять людей, что когда-нибудь прибудут…

Заброшенный город на Марсе

В космосе плавал огромный глаз. А за ним находился маленький глаз, спрятанный где-то в металле и машинах и принадлежавший человеку, который смотрел и никак не мог насмотреться на множество звезд и на то, как угасает и разгорается свет за миллиарды миллиардов миль от него.

Маленький глаз закрылся от усталости. Капитан Джон Уайлдер застыл на месте, держась за телескоп, обшаривавший пространство, постоял так и пробормотал:

– Так которая же?

– Выбирайте, – отозвался стоявший рядом с ним астроном.

– Если бы это было так просто… – Уайлдер открыл глаза. – Что нам известно об этой звезде?

– Альфа Лебедя II. По размеру и спектральным показателям похожа на Солнце. Возможно наличие планетной системы.

– Возможно. Не наверняка. Если мы ошибемся в выборе, то людям, которых мы отправим в двухсотлетнее путешествие в поисках планеты, которой может вовсе не оказаться, останется только молиться. Нет, молиться придется мне, потому что окончательный выбор за мною, и мне тоже предстоит участвовать в этом путешествии. И все же, как нам узнать это наверняка?

– Никак. Мы можем только сделать предположение, отправить корабль в полет и уповать на Бога.

– Не очень-то ободряюще звучит. Ну, ладно, хватит. Устал.

Уайлдер тронул выключатель, наглухо закрывший огромный глаз – космическую линзу с ракетным приводом, которая холодно взирала в бездну, много видела, но мало что понимала, а сейчас не понимала вовсе ничего. Ракета-лаборатория вслепую дрейфовала в бескрайней ночи.

– Домой, – сказал капитан. – Поехали домой.

И ослепший побирушка, протянувший руку к звездам, извернулся в огненном вихре и умчался прочь.

Сверху города марсианского пограничья выглядели очаровательно. Снижаясь для посадки, Уайлдер смотрел на неоновые огни среди голубых холмов и думал: «Мы зажжем свет в мирах, отстоящих на миллиарды миль отсюда, и дети людей, живущих под этими огнями сейчас, нашими стараниями обретут бессмертие. Очень просто: если мы добьемся успеха, они будут жить вечно».

Жить вечно. Ракета приземлилась. Жить вечно.

Ветер, дувший со стороны приграничного города, пропах смазкой. Где-то лязгал алюминиевыми зубами музыкальный автомат. Около ракетодрома ржавел на свалке металлический лом. Посреди просторной асфальтированной площадки одиноко плясала на ветру старая газета.