Машина эмоций

Каждый человек знает, как ощущается Гнев, – так же как он знает ощущения Удовольствия, Сожаления, Радости и Горя, – и при этом мы почти ничего не знаем о том, как на самом деле работают эти процессы. Александр Поуп в своем «Опыте о человеке» задается вопросом: можем ли мы в принципе понять подобные вещи?

Тот, кто исчислил для кометы путь,
способен ли в свой разум заглянуть?
Исчисливший небесные огни
исчислит ли свои земные дни?

[5]

Как мы умудрились выяснить так много об атомах, океанах, планетах и звездах – и так мало о механизмах сознания? Ньютон в свое время открыл три простых закона, объясняющих движение любых объектов; Максвелл обнаружил еще четыре закона для всех электромагнитных явлений, а Эйнштейн привел все эти и другие законы к еще более коротким формулам. Все это произошло благодаря решению задачи, которую поставили перед собой эти физики: найти простые объяснения вещам, которые на первый взгляд кажутся очень сложными.

Так почему же научные исследования сознания не совершили такого же прогресса за те же три века? Подозреваю, в основном это произошло потому, что большинство психологов пытались подражать физикам и тоже искать простые решения вопросов, касающихся психических процессов. Однако эта стратегия так и не помогла им сформулировать компактный набор законов, которые хоть сколько-нибудь детально объясняли бы человеческое мышление. Так что эта книга ставит перед собой противоположную задачу: найти более сложные способы обрисовать психические процессы, которые на первый взгляд кажутся простыми!

Этот подход может показаться абсурдным ученому, которого научили верить утверждениям вроде «Никогда не стоит рассматривать гипотезу, в которой имеется больше предположений, чем необходимо». Но еще хуже поступать противоположным образом – как в случае, когда мы используем «психологические слова», которые по большей части скрывают то, что пытаются описать. Например, в следующем предложении каждое словосочетание маскирует сложность его содержания:

Вы смотрите на предмет и видите, что это.

Слово «смотрите» сразу исключает вопросы о системах, которые выбирают, как именно вы двигаете глазными яблоками. Слово «предмет» отвлекает ваше внимание от вопроса о том, как ваши органы зрения вычленяют из окружающей среды различные пятна, цвета и формы, после чего относят их к разным «предметам». И сходным образом слова «видите, что это» удерживают вас от вопросов о том, как это распознавание связано с другими вещами, которые вы видели в прошлом.

То же самое касается большей части распространенных слов, которые мы используем при попытке описать происходящие в сознании процессы – как, например, когда говорим: «Думаю, что понимаю, о чем ты говоришь». Возможно, самый вопиющий пример – это использование слов вроде «ты» и «я», потому что мы все выросли на следующей сказке:

Нас всех постоянно контролируют могучие существа, скрытые внутри нашего разума, которые чувствуют, думают и принимают важные решения за нас. Мы зовем их «самости» и «личности» и верим, что они всегда неизменны, как бы ни менялись наши жизни.

Эта концепция «самости» очень полезна в повседневных социальных ситуациях. Но она мешает нашим попыткам размышлять о собственном сознании и о том, как оно функционирует, ведь когда мы спрашиваем, что делают «самости», то все время получаем один и тот же ответ:

Твоя «самость» видит мир, используя твои органы чувств. Затем она сохраняет то, чему научилась, в твоей памяти. Она генерирует все твои желания и цели – а затем решает все твои проблемы, используя твой «интеллект».

«Самость» контролирует сознание человека

Что влечет нас к этой странной идее – что мы не принимаем решения сами, а делегируем их какой-то другой сущности? Вот несколько возможных причин, по которым сознанию может показаться привлекательным подобный вымысел: