Машина и винтики. История формирования советского человека

Рабочий контроль очень быстро «совершенно дезорганизовал работу фабрик, заводов и копей». Причиной была очевидная неподготовленность рабочих «контролировать» производство. Тем более, что и новая власть не знала, что такое «контроль над производством». Новая власть хорошо, однако, знала, что рабочие должны «контролировать» или «управлять» от имени государства, в интересах авангарда рабочего класса — партии. Сразу же после революции партия начинает наступление на рабочие профсоюзы, отрицая за ними права и прерогативы, которые они завоевали в борьбе с царским правительством. Резко увеличивается число членов профсоюзов: в профессиональные союзы зачисляются все рабочие данного предприятия, членские взносы автоматически высчитываются при выдаче заработной платы. Профсоюзы превращаются из организаций сознательных, активных рабочих, знающих и борющихся за свои права, в государственный придаток. В новых уставах профсоюзов вычеркивалось слово «забастовка», их задачей становилась не борьба за экономические условия, а организационно-хозяйственная деятельность под руководством государства. Один из основоположников русского профессионального движения П. Н. Колокольников писал в феврале 1919 г.: «Профессиональные союзы все более утрачивают свой боевой характер, все более превращаются в правительственные учреждения, все более становятся хозяйственными организациями, все охотнее защиту интересов рабочих, как продавцов рабочей силы, меняют на осуществление прав предпринимательской власти».

Дезорганизация, вызванная «контролем над производством», и нежелание превратить его в систему самоуправления, побуждают Ленина перейти к национализации всех средств производства. Происходит переворот, значение которого, может быть, оценено лишь десятилетия спустя. Совершается эксперимент, исхода которого не знали авторы. «Рабочий класс для Ленина, — писал Горький, — то же, что для металлистов руда. Возможно ли при всех данных условиях — отлить из этой руды социалистическое государство? По-видимому невозможно, однако — отчего не попробовать? Чем рискует Ленин, если опыт не удастся?» На второй вопрос М. Горького ответить легко — Ленин не рисковал ничем. На первый вопрос: можно ли «отлить из этой руды социалистическое государство» — ответ менее однозначен. Он требует прежде всего определения понятия «социалистического государства». Бесспорно, Горький в 1917 г. имел в виду нечто иное, чем Ленин. Бесспорно и то, что «из этой руды» — из российского рабочего класса, затем из крестьянства — было «отлито» государство неизвестного ранее типа, называющее себя социалистическим. Советская история свидетельствует также о том, что в ходе «плавки» из имевшейся «руды» был создан новый материал. В процессе плавки», потом будут говорить «перековки», важнейшее значение сыграла национализация средств производства. Обобществление, огосударствление фабрик, заводов, железных дорог, мелких предприятий, торговли родило новое отношение к труду. Теоретически все становится «нашим», общим». Как выразился Ленин: «Происходит величайшая в истории человечества смена труда подневольного трудом на себя». Практически все принадлежит государству.

Возникает конфликт: рабочие ждут от государства улучшения своего положения, государство требует от рабочих самопожертвования, новых и новых усилий, поскольку они работают на социализм, т. е. на себя. Разочарованы обе стороны. Рабочие — ибо их положение после октябрьского переворота резко ухудшилось. Государство — ибо рабочие не оправдали его надежд. Ленин знал, чего он хотел: «Коммунистический труд… есть бесплатный труд на пользу общества… труд добровольный, труд вне нормы, труд даваемый без расчета на вознаграждение…» Русские рабочие оказались, как быстро понял Ленин, недостаточно зрелыми, недостаточно сознательными — они отказывались работать бесплатно. Вождь революции приходит к выводу, что рабочие не хотят работать, не умеют работать.

Даются разные «научные» объяснения причин нежелания работать: по Ленину — наряду с несознательностью, недостаточной зрелостью пролетариата, важное значение имела пресловутая «русская лень» — «русский человек это плохой работник по сравнению с передовыми странами…»; по Троцкому — «человек, как правило старается избежать работы. Ему не присуще усердие…»