Машина и винтики. История формирования советского человека

Доклад Т. Заславской, произведший на Западе некоторую сенсацию откровенностью суждений о недостатках советской экономики, свидетельствует только о том, что особенности советской модели хорошо известны в СССР. Периодически становятся известны критические замечания специалистов, предлагающих улучшить «яйцо». В 1965 году, например, специалист по математической экономике А. Г. Аганбегян ставший позднее членом-корреспондентом Академии Наук в лекциях, прочитанных «для специалистов», говорил то же, что говорила 18 лет спустя Т. Заславская. Заславская отмечала, что тенденция к заметному снижению темпов проявилась в советской экономике «за последние 12—15 лет». Аганбегян относит ее еще дальше: «За последние 6 лет темпы развития нашей экономики снизились примерно в три раза». В 1982 г. директор Института автоматики и управления АН, академик В. Трапезников, остро критиковал систему центрального планирования. В 1982 г. критиковались те же недостатки, что в 1965 и в 1983 годах. Предлагались те же панацеи.

Еще более убедительно, чем крах всех попыток «реформировать» экономическую систему, о невозможности ее изменения свидетельствует отказ от волшебного ключа «научно-технической революции». Еще в 1954 г. «Краткий философский словарь» был совершенно категоричен: «Кибернетика — реакционная лженаука, возникшая в США после второй мировой войны… Кибернетика ярко выражает одну из основных черт буржуазного мировоззрения — его бесчеловечность, стремление превратить трудящихся в придаток машин, в орудие производства и орудие войны». Не проходит и десяти лет, как партия полностью реабилитирует бывшую лженауку: «Кибернетика — наука об общих чертах процессов и систем управления…» Указывается на «перспективность» применения методов кибернетики в разных областях. В 60-е годы кибернетика становится модной, ибо обещает решение всех трудностей: единственно правильный научный метод понимания мира — марксизм-ленинизм получил единственную научную технику применения метода — кибернетику. Формулой коммунизма становится: советская власть плюс компьютеризация всей страны. В 1984 году заместитель министра внешней торговли СССР горевал: «Сначала кибернетику называли лженаукой, а теперь платим за импортные компьютеры миллионы рублей. И это не только чисто технологические или материальные потери». Заместитель министра хочет сказать о психологической «цене одной ошибки». В 60-е годы «ошибку» пытаются исправить.

Американский историк наук Лорин Граам вспоминает, что в начале 70-х годов ему показывали в Москве планы гигантской компьютерной системы, которую намеревались создать для «научного управления» экономикой. В конце 70-х годов советское руководство убедилось в принципиальной несовместимости компьютера и коммунизма. Электронные машины используются, естественно, там, где без них невозможно сегодня обойтись, т. е. прежде всего в военной промышленности. Отвергнут принцип «компьютеризации страны», как метода совершенствования системы, как метода существования модели.

Советское руководство поняло, что компьютеризация экономики станет подлинной реформой общества. Опасность состоит не только в необходимости давать правдивую информацию, монополия на которую укреплена очередным андроповским законом об «охране государственной тайны», не только в освобождении компьютериста из-под контроля.

Главная опасность в том, что компьютеризация лишает труд его идеологической функции. В популярной в 70-е годы пьесе Г. Бочкарева «Сталевары» положительный герой заявляет: «Тот, кто варит хорошую сталь — хороший человек». Но только руководство предприятия определяет, кто будет варить хорошую сталь, выполнять и перевыполнять план — кто будет «хорошим человеком».

Примерно во второй половине 70-х гг. «компьютерная» опасность становится очевидной для руководителей КПСС. В это время Л. Брежнев «делает теоретический важный доклад о закономерности повышения роли партии в хозяйственном строительстве». Только партия, — заявляет Брежнев. — «вооруженная учением марксизма-ленинизма и опытом политической организации масс, способна определить главные направления общественного развития». Деловые качества советского человека это «высокая идейность и компетентность». Профессиональная компетентность без возражений уступает место идейности. Это касается не только производства, но и науки. Советский Союз вступил в 80-е годы, располагая «самой крупной в мире армией научных работников». Но в очередном постановлении ЦК КПСС, рассмотревшего «вопрос о работе Уральского научного центра Академии Наук СССР», указывается: «Партийные комитеты недостаточно направляют усилия коллективов на повышение эффективности научных исследований… не развернули еще должную борьбу за укрепление дисциплины и улучшение организации труда, повышение действенности идейно-воспитательной и массово-политической работы».