Несмотря на поразительность этого факта, в целом в этом, наверное, нет ничего удивительного. В конце концов, наши предки на протяжении миллионов лет эволюции жили в мире, где действовали определённые физические законы, и делать мозг, который бы предполагал возможность других физических законов, эволюции было, прямо скажем, не с руки.
Точно таким же — природным — знанием является и наше знание о «живом» и «неживом».
Младенец и шимпанзе вряд ли смогут вам объяснить, чем живое отличается от неживого, но они точно это знают.
Секрет в тех же самых законах физики — неживое их не нарушает, оно инертно и не проявляет активности, а живое делает это постоянно.
Живое вопреки силе земного притяжения тянется вверх, ползёт в гору, встаёт, опираясь на конечности, произвольно взлетает, и т. д., и т. п.
Кроме того, оно реагирует на сигналы, а не на силы, что, как вы понимаете, крайне существенно.
И всему этому ребёнку не надо обучаться, это, по сути, встроенная в нас от рождения программа. И согласно этой же программе, всё живое имеет «душу»…
Об этом со всей очевидностью свидетельствуют, с одной стороны, долгие периоды человеческой истории, прошедшие под знаменем анимизма, тотемизма, шаманизма и прочих верований подобного рода.
А с другой стороны, это доказывает и наш собственный опыт, когда мы относимся к любому животному как к самостоятельному волевому агенту, который, как мы полагаем, способен испытывать чувства и даже как-то мыслить.
Домашние питомцы кажутся нам умными, сообразительными и даже понимающими. И хотя мы в целом все в здравом уме и стараемся сильно их внутренний мир не психологизировать, но от этого наваждения очень трудно избавиться: «Они ведь живые!»
А что это значит «живое»?
Нам могут казаться «одушевлёнными» даже роботы, особенно если их делает знаменитая
Но является ли это доказательством «жизни»? Разумеется, нет.
Так что наш с вами интуитивный, эволюционно сформированный в нас детектор «живости» на самом деле не так уж и хорош. С
«жизнью» всё куда сложнее, чем кажется годовалому ребёнку или взрослому, имеющему привычку здороваться с роботом.Мой палец является живым? Вроде как да. А отдельно от меня? Нет. С ногой то же самое…
А на аппарате искусственного кровообращения я, например, буду жив, но без сердца. Наконец, даже в случае смерти коры головного мозга я могу быть вполне себе «живым», хоть и слегка вегетативным.
Если же мы заглянем ещё глубже в «живое» (чего, разумеется, наш эволюционный предок не делал, да и не смог бы сделать), мы обнаружим, что там — в глубине «жизни» — жизненность вообще не то, что мы о ней думаем.
И она, прямо скажем, весьма контринтуитивна.Так, например, у нас нет внутреннего центра управления организмом.
Наш организм состоит из отдельных систем и органов, которые живут, так сказать, по своим правилам, согласовывая свою деятельность друг с другом посредством прямой и обратной связи.
Но это закон работы любой системы, не обязательно «живой».
При этом внутри «живого» все процессы происходят в строгом соответствии с физическими и химическими законами. Сама жизнь начинается с молекулы ДНК, которая производит другие молекулы, а те, в свою очередь, — следующие.
Но в какой момент, на каком этапе этой цепочки начинается «произвольная активность», «неинерционность» и сама «жизнь»?
А могу ли я быть «живым» без окружающей меня среды? Нет.
А могу ли я быть «живым» без других «животных», обитающих, в частности, в моем кишечнике и на коже? Нет.
То есть это всё — тоже «часть» моей «жизни»?
Всё это весьма непростые вопросы, на которые нет однозначного ответа. Неслучайно над ними ломали и до сих пор ломают голову выдающиеся мыслители — Умберто Матурана и Франциско Варела, Бруно Латур и Ричард Докинз, Стюарт Кауфман и Дэвид Чалмерс.
Но мы не пойдём тут в сторону, а остановимся и зафиксируем, что «жизнь» — это, образно говоря, не «кто», а «что», система отношений между элементами системы.
И, как вы, наверное, догадываетесь, этот принцип работает на любом уровне организации «живого». И мозг не исключение: он не «кто», он «что» — система отношений между элементами системы.
Мозг из муравьёв
Наши эксперименты показывают, что «язык» муравьёв достаточно пластичен и отнюдь не примитивен.
Муравьи могут складывать и вычитать небольшие числа.