Машина памяти

За завтраком (я налепил бутербродов с сыром и колбасой и выудил из холодильника заботливо припасенную коробку апельсинового сока) я спросил, как она зарабатывает на жизнь: рисованием или нет?

Диана поведала, что как художник она на данный момент малоизвестна, хотя у нее и было две выставки. Сказала, что создает сайты.

— Диан, а сколько тебе лет?

— Девяносто восемь.

— Скажи.

— Неприличный вопрос. Семнадцать.

Я поперхнулся.

— Ты учишься? — спрашиваю я, параллельно поздравляя себя с тем, что встречаюсь с несовершеннолетней.

— Как тебе сказать… мои думают, что да, что я учусь в колледже…

— Они не в Алексееве живут?

— Нет. В другом городе.

— Ты фрилэнсер, значит? Так же несерьезно, как журналист-внештатник…

— Несерьезно, конечно. Но зарабатывать деньги можно и несерьезными методами, — Диана улыбается. — Да и родители не так гнобят — потому что денег у них не беру.

— Обалдеть! Станешь моей женой?

— Ты уже начал строить планы на будущее?

— Это плохо?

— Это смешно.

— Что смешного?!

— Отвянь.

— Я тебе не нравлюсь?

— Да нет. Нравишься.

— Тогда в чем проблема?

— Не шути так. Ты меня совсем не знаешь…

19

Тайм-аут!

Прекратим ненадолго бешеную гонку повествования. Переведем дух.

…Да, бывает, я начинаю строить радужные планы на будущее. Мечтаю. Иногда я думаю, что будет, если все мои мечты исполнятся? То, о чем предупреждал Оскар Уайльд. И что будет, если я обзаведусь всеми теми вещами, с которыми ошибочно связывают счастье? Квартирой-студией или целым особняком с подъездом для карет; собственной каретой, которую люди станут провожать завистливыми взглядами; модной одеждой и обувью ручной работы? Что дальше? Ну, получу, скажем, общественное признание, диплом, алмазный орден с подвязкой, нобелевку какую-нибудь! Что дальше? Женюсь на прекрасной женщине, нарожаю детей и буду заниматься только любимым делом! И?

Разочарование наступит. Оно всегда наступает и давит тебя. Без потерь нет смысла в победах. Это да. Но однажды и победы перестают волновать…

Кажется, я понимаю, почему человек не живет вечно.

Следующие пять дней я был счастлив. Вы можете скептически усмехнуться, но это так. Я не связываю счастье с чем-то или кем-то: оно само по себе. Летает над крышами и, бывает, навещает кого-то из нас. В тот раз счастье навестило меня. На пять дней.

Счастье одинаково. Расписывать его?

А вам это надо? А, главное, мне это надо?

На работу я не вышел, сказался больным. Грипп свирепствовал в городе — отмазка прокатила. Институт был пущен по бороде. Родителям я соврал, что берусь за ум. Позвонила хозяйка моей съемной хатки и пыталась испортить настроение: освободи, говорит, в течение двух недель жилплощадь! Да плевать я на нее хотел с высокой колокольни. Освобожу. Только оставьте меня в покое на эти выходные, вы мне надоели. Звонил Игорян, я сказал ему, что встретил девушку с зеленой свастикой на плече и хочу быть с ней.

Затем я отключил мобильник.

Мы с Дианой занимаемся сексом, пьем кофе, расходимся на несколько часов по углам со своими ноутбуками, снова сходимся, занимаемся сексом, выбегаем полуодетые в супермаркет, чтобы купить вина и сыра, смотрим фильмы, разговариваем на самые разные темы, занимаемся сексом…

Мы столько успеваем сделать за день!

Мы будто прыгаем на батуте, изо всех сил, крутим сальто, ни мало не заботясь о том, что можем упасть на пол и покалечиться…

На Диану находит вдохновение. Она продолжает не пускать меня в мастерскую. Я в шутку зову ее Синей Бородой.

Она пишет, отдаваясь процессу полностью, не жалея себя. И ее муза — энергетическая вампирша. Если Диану охватывает вдохновение, то…