Машина пространства

Оправившись от первого потрясения, я наскоро сделал в уме кое-какие подсчеты. Между исчезновением Энджера со сцены и появлением в другом месте прошло секунды полторы-две. Я попытался на глаз определить расстояние, которое он преодолел. От моего кресла до просцениума было не менее шестидесяти футов, а ведь Энджер возник в самом конце прохода, у двери, ведущей в фойе. До этой точки оставалось еще футов сорок.

Реально ли под покровом темноты преодолеть сто футов за одну секунду?

Вопрос сугубо риторический. Конечно же, нереально, если только на помощь не придут методы сценической магии.

Спрашивается: какие?

Спускаясь по ступеням амфитеатра к сцене, Энджер на миг поравнялся со мной и споткнулся. Я понимал, что он меня не заметил – совершенно очевидно, ему было не до зрителей. По его виду нетрудно было догадаться: каждое движение причиняло ему боль. На лице отражалось мучение, каждый шаг давался с трудом. Энджер волочил ноги, как пьяный или больной, а может, как старик, бесконечно уставший от жизни. От меня не укрылось, что левая рука, которую он щадил, бессильно повисла вдоль туловища, мучная метка на ней потемнела, а красная чернильная клякса расплылась в бурое пятно. Фрак хранил все те же причудливые следы мучной пыли, которые оставил приглашенный из публики доброволец считанные секунды назад, в сотне футов отсюда.

Под гром наших аплодисментов, крики «браво» и одобрительный свист Энджер устало поднялся на сцену, сопровождаемый лучом второго прожектора, и только здесь, насколько можно было судить по его виду, немного пришел в себя. При полном свете рампы он раскланялся, послал в зал несколько воздушных поцелуев и расцвел в торжествующей улыбке. Как и все остальные, я испытал неподдельное восхищение.

За спиной Энджера как-то незаметно опустился занавес, спрятав его аппаратуру.

Я не мог понять, как это делается! А ведь я видел представление собственными глазами, с пристрастием наблюдал за исполнением номера, наметанным взглядом искал отвлекающие приемы. На выходе из мюзик-холла «Эмпайр» меня охватила жгучая зло; ба. Я негодовал, что кто-то скопировал мой коронный номер; я был в ярости, что меня обошли. Но убило меня другое – я не мог взять в толк, как это делается.

Передо мною был один и тот же человек. Он находился в определенном месте. И тут же возник в другом. У него не было ни дублера, ни подсадного ассистента; но так же верно и то, что невозможно с такой скоростью переместиться из одного места в другое.

От зависти я злился еще сильнее. «Яркий миг» – так Энджер в расчете на невзыскательную публику окрестил свою версию, усовершенствованную, черт бы его побрал, версию «Новой транспортации человека» – стал выдающимся событием, которое подняло наше искусство, часто страдающее от непонимания и насмешек, на совершенно иной уровень. За это нужно отдать ему должное, как бы я к нему ни относился. Точно так же, как, наверно, и большинство зрителей, я получил истинное удовольствие, наблюдая за его работой. Выйдя из здания мюзик-холла, я пересек узкую дорожку, которая вела к служебному подъезду, и подумал, что хорошо бы послать Энджеру мою визитную карточку, чтобы затем наведаться к нему лично и поздравить с успехом.

Впрочем, я тут же подавил это желание. Если он чисто исполнил одну-единственную иллюзию – это еще не повод перед ним заискивать после стольких лет непримиримой вражды.

По возвращении в Хорнси – в то время я проживал именно там – мне предстояла бессонная ночь. До рассвета я метался и ворочался рядом с Олив.

Наутро я принялся всерьез обдумывать увиденное, пытаясь вникнуть в самую суть.

Вынужден еще раз повторить: ума не приложу, как Энджер это делал. Сидя в зале во время представления, я так и не смог догадаться, в чем заключается его секрет; даже поразмыслив и примерив к его исполнению все известные мне принципы магии, я нисколько не приблизился к разгадке.

В основе его номера лежали три – ну, может быть, четыре фундаментальных типа сценической иллюзии: сначала он продемонстрировал собственное исчезновение, затем возникновение в другом месте, с элементами перемещения – и все это сводилось к опровержению физических законов.

Выступать на сцене с иллюзией исчезновения относительно просто: надо соответствующим образом расположить зеркала или полузеркала, выставить свет, подготовить атрибуты сценической «черной магии» или обманки, применить отвлекающие приемы, использовать опускные двери и так далее. Для показа этой иллюзии вне сцены обычно требуется заранее расположить в нужном месте конкретный предмет или его точную копию… если же речь идет о человеке, то организовать не вызывающую сомнений подсадку. Сочетание этих двух типов иллюзии порождает видимость третьего: изумленная публика пребывает в полной уверенности, что засвидетельствовала опровержение физических законов.

Вот и у меня создалось впечатление, что тогда в Хэкни я видел опровержение физических законов.