Машина пространства

– Тут дело нешуточное, милорд. Судя по вашей реакции, до здешних мест еще не дошла главная из принесенных мною новостей. Знаете ли вы, что Борден недавно умер? – (Я вздрогнул, и это послужило для него недвусмысленным ответом.) – Точнее говоря, умер один из двух братьев.

– В вашем голосе сквозит неуверенность, – заметил я. – Почему?

– Потому что этому нет убедительного подтверждения. Мы оба знаем, с какой одержимостью Бордены скрывали подробности своего существования, поэтому ничего удивительного, если после смерти одного оставшийся в живых будет продолжать в том же духе. Слишком много сил было потрачено на поддержание этой видимости.

– В таком случае, откуда вы все это знаете? А, понимаю… от той самой третьей стороны, которая прислала вас с этим поручением.

– Кроме того, у меня есть косвенные доказательства.

– Например? – Я не хотел, чтобы он уклонялся от темы.

– Например, известный иллюзион больше не включается в программу Профессора Магии. За последние полтора месяца, что я хожу на его представления, этот номер не исполнялся ни разу.

– Ну, знаете, тому могло быть множество причин, – заметил я. – Мне тоже случается бывать на его выступлениях, он далеко не всегда показывает этот трюк.

– Вы правы. Но истинная причина, думаю, в том, что для выполнения трюка необходимо присутствие обоих братьев.

– Думаю, пора открыть имя вашего доверителя, Кениг.

– Милорд, насколько мне известно, вы некогда знавали американку по имени Олив Уэнском?

Теперь я понимаю, что он произнес это имя совершенно правильно; именно так я его и записываю. Однако тогда, под впечатлением нашей беседы, мне послышалось «Оливия Свенсон», что и послужило причиной небольшого недоразумения. Сначала я подумал, что мы имеем в виду одну и ту же особу; потом он повторил имя более разборчиво, и я решил, что речь идет о ком-то другом. Наконец я вспомнил, что Оливия, перейдя к Бордену, взяла девичью фамилию своей матери.

– По причинам, которые вам, наверное, понятны, – сказал я, когда мы во всем этом разобрались, – я никогда не говорю вслух о мисс Свенсон.

– Да, да. Прошу меня простить за это упоминание. Однако она имеет прямое отношение к истории этой рукописи. Мне известно, что мисс Уэнском – или Свенсон, как вы ее знали, – несколько лет тому назад работала с вами, но потом переметнулась в стан Бордена. В течение какого-то времени она ассистировала ему на сцене, но этот срок был недолгим. Примерно в это время вы потеряли ее из виду.

Я подтвердил, что так оно и было.

– Оказывается, – продолжал Кениг, – у близнецов-Борденов есть секретное пристанище в северной части Лондона. Это роскошная квартира в респектабельном районе Хорнси; именно там проживал инкогнито один из братьев, тогда как другой наслаждался домашним уютом в Сент-Джонс-Вуд. Они регулярно менялись местами. После своего… м-м… дезертирства от вас мисс Уэнском тоже перебралась в Хорнси, где проживает по сей день. И будет проживать все в той же квартире, если суд решит дело в ее пользу.

– Суд?..

Мне не сразу удалось переварить все эти новости.

Кениг объяснил:

– Ей пришло извещение с требованием освободить квартиру за неуплату; на следующей неделе ее выселят принудительно. Как иностранной подданной, да еще без постоянного места жительства, ей будет грозить депортация. По этим причинам она и обратилась ко мне, зная о моем интересе к мистеру Бордену. Она считает, что я могу ей помочь…

– …За мой счет?

Кениг состроил печальную гримасу:

– Не совсем так, но…

– Продолжайте.

– Возможно, вам будет интересно узнать, что мисс Уэнском даже не догадывалась о существовании двух братьев; она до сих пор отказывается верить, что ее водили за нос.

– Однажды я и сам у нее об этом спрашивал, – признался я, вспомнив наше выяснение отношений в Ричмонде. – Она заявила, что Борден – один человек, а не два. Я не скрывал своих подозрений. Но теперь даже мне трудно поверить в собственные догадки.