Машина пространства. Опрокинутый мир [Авторский сборник]

— Как только нам вернут гильдиеров, мобилизованных в стражу и на путевые работы, — ответил Клаузевиц.

— Это пока не представляется возможным. Придется ограничиться посылкой двух групп. Возобновите ваше ходатайство, как только положение станет спокойнее.

— Слушаюсь, сэр.

Навигатор забрал нашу карту и видеозаписи, и мы удалились из его покоев. Не теряя времени, я обратился к Клаузевицу:

— Сэр, разрешите мне отправиться с одной из двух новых групп.

Глава гильдии покачал головой:

— Нет. Вам положено три дня отпуска, затем вы вернетесь в путевую бригаду.

— Но, сэр…

— Таковы правила, продиктованные спецификой гильдии.

Клаузевиц повернулся и вместе с Дентоном направился обратно в кабинет разведчиков. Формально этот кабинет был теперь и моим, но я вдруг ощутил себя здесь лишним. Оказалось, что мне в буквальном смысле слова некуда деться. В течение тех нескольких дней, что я по возвращении с юга работал вне Города, я спал в одной из казарм рядом со стражниками; ныне, получив непрошеный отпуск, я вдруг спросил себя: а где мне, собственно, жить? В кабинете разведчиков вроде бы были выдвижные койки, и, наверное, я мог бы там переночевать, но первым делом следовало бы повидаться с Викторией. Я и так откладывал объяснение слишком долго, — срочные задания за стенами Города давали мне для этого удобный повод. Я даже не пытался представить себе, к чему поведет такое объяснение, но, так или иначе, встреча стала неизбежной. Я получил обещанную мне новую форму и принял душ.

6

За три с половиной дня особых изменений в Городе не произошло; администраторы внутренней и медицинской службы все так же ухаживали за ранеными, перестраивали помещения под спальни — в общем, были заняты по горло. Лица встречных, пожалуй, слегка просветлели, в коридорах поубавилось мусора, и все же момент для выяснения семейных дел выдался, видно, не самый подходящий.

Разыскать Викторию оказалось не так-то просто. Наведя справки у администратора внутренней службы, я спустился в одну из временных спален на втором уровне, но жену не застал. Пришлось обратиться к дежурной:

— Вы ее бывший муж?

— Как будто так. Где она?

— Она не желает вас видеть. И кроме того, она занята. Она сама свяжется с вами, когда сможет.

— Но я хочу ее видеть, — настаивал я.

— У вас ничего не получится. Извините, меня ждут дела.

Дежурная повернулась ко мне спиной и углубилась в какие-то бумаги. Я осмотрелся: в одном углу спали работники, свободные от вахты, в другом на грубых койках метались раненые. Между койками ходили два-три человека, но Виктории среди них действительно не было.

Оставалось одно — подняться обратно в кабинет разведчиков. Правда, я не успел прийти к определенному решению: слоняться по Городу без цели не имело ни малейшего смысла, лучше уж не медля присоединиться к одной из путевых бригад. Но сначала следовало все-таки взять у Клаузевица и прочесть пресловутую Директиву Дистейна.

В кабинете не оказалось никого из знакомых; единственный гильдиер, который сидел там, представился мне как разведчик Блейн.

— Вы ведь сын старика Манна?

— Да.

— Рад познакомиться. Уже побывали в будущем?

— Да, — вновь односложно ответил я.

Блейн мне понравился. Он был ненамного старше меня, и у него было свежее, открытое лицо. Он откровенно радовался тому, что нашел собеседника; по его словам, ему предстояло несколько часов спустя отправиться по одному из альтернативных разведывательных маршрутов, а следовательно, провести в одиночестве десятки дней подряд.

— Мы что, обычно ездим в будущее в одиночку? — спросил я.

— Обычно да. Разрешается работать парами, если Клаузевиц даст добро, но большинство разведчиков предпочитают разъезжать где вздумается на собственный страх и риск. Я-то как раз не принадлежу к их числу, мне скучно без компаньона. А вам?

— Я пока что был в будущем только однажды. С разведчиком Дентоном.

— Ну и как вы с ним ладили?

Беседа текла дружески, без той подчеркнутой сдержанности, какая осложняла разговор почти с любым гильдиером. Я и сам невольно перенял эту суховатую манеру и поначалу, наверное, показался Блейну застенчивым дурачком. Однако минут через десять его откровенность заразила и меня, я нашел ее очень привлекательной, и вскоре мы болтали как старые друзья.

Оттого-то я и признался ему, что сделал видеозапись заката.

— Надеюсь, вы стерли ее?

— Что значит — стер?

— Использовали этот кусок пленки повторно?

— Нет… а что, надо было использовать?

Он рассмеялся:

— Ну, если навигаторы увидят вашу запись, вы схлопочете хороший нагоняй… Не полагается тратить пленку ни на что, кроме контрольных съемок местности.

— А навигаторы непременно заметят это?

— Может, и нет. Может, их удовлетворит составленная вами карта, и они просмотрят лишь отдельные кадры. Вряд ли они станут прогонять пленку из конца в конец. Но если вздумают прогнать…

— Но что я сделал плохого?

— Это запрещено. Пленка — штука ценная, и ее нельзя тратить как попало. Да в общем-то не расстраивайтесь. Но зачем вам понадобилось снимать закат, если не секрет?

— Хотел проверить одну занимающую меня мысль. У солнца такая интересная форма.