Машина «ПТ-10»

Они были совсем уже у входа в директорский кабинет, когда Надежда Николаевна заметила их маневр.

— Вы куда, мальчики?

Павлик сделал вид, что ничего не слышит и исчез за дверью, увлекая за собой Толю.

— Вот пострелята! — пробормотала Надежда Николаевна, не решаясь бросить телефон, чтобы остановить ребят. И тут же проговорила громко в трубку: — Нет, нет, не вы пострелята, это у меня мальчишки без разрешения ворвались к директору. Ну ничего, он с ними разберётся сам… Итак, продолжаем: «На 15 июля обработано коленчатых валов…»

В кабинете сидели двое. По ту сторону обтянутого синим сукном большого стола, рядом с коммутатором настольной телефонной станции, сидел худощавый мужчина в тёмно-синем костюме. Его узкое, продолговатое лицо чем-то напоминало Павлика, и Толя сообразил, что это и есть директор завода — Николай Фёдорович Столетов.

Напротив него сидел второй мужчина — с круглым лицом, широкими плечами, туго обтянутыми зелёным военным кителем, без погон, с двумя рядами орденских колодок на груди. Это был парторг ЦК партии на заводе Степан Ильич Сорокин.

Николай Фёдорович что-то рассказывал парторгу, тот внимательно слушал, опираясь на подлокотник кожаного кресла и поигрывая по столу толстым красным карандашом.

Они замолчали, когда вошли ребята, и несколько мгновений молча рассматривали их: Николай Фёдорович — встревоженно и удивлённо, Степан Ильич — с добродушным любопытством.

— Что случилось, Павлуша? — спросил директор.

Да нет, ничего не случилось, папа, — смутился Павлик, заметив тревогу в глазах.

— Зачем же ты здесь? Ведь мы с тобой уговорились, что ты появляешься у меня только в самом крайнем случае. Разве не так? Зачем же ты здесь? Беда с сыном, Степан Ильич, — влюблён в завод! Только и ждёт случая, чтобы пробраться сюда.

— А разве ты не влюблён в завод? Почему же ты сыну отказываешь в этом? — возразил парторг. — Пускай привыкает.

— Рано ему ещё привыкать. Его дело — получше учиться. Разговор переходил на невыгодную тему, и Павлик поспешил вмешаться:

— А у нас, папа, самый крайний случай и есть. Правда, правда! Очень важное дело…

— Какое же?

Павлик покосился на Толю и подтолкнул его локтем. Тот не обратил никакого внимания на толчок. Полураскрыв рот, он осмотрел кабинет и уже начал потихоньку пробираться к модели маленького грузового автомобиля, стоявшей на отдельном столике в углу. Ему не терпелось узнать, настоящий это грузовичок или только сделан под вид настоящего.

— Мы заявление тебе написали. Там всё сказано, — вздохнул Павлик, обошёл стол и положил перед отцом большой лист бумаги.

Николай Фёдорович прочёл:

Заявление

Просим вас разрешить нам посмотреть завод с того места, где начинают делать автомобили, потому что мы хотим сами сделать себе машину, только не знаем, как начинать. Обещаем на заводе ничего не трогать, а спрашивать.

Ученики школы № 29

Павел Столетов,

Анатолий Васильченко.

Такое заявление предложил вчера Толя написать. «Давай, напишем ему заявление. Небось, не посмеет так просто отказать, — всё-таки бумага. Мне мама говорила: всегда так делается, если хотят чего-нибудь добиться».

— Новое дело! Кто придумал? — засмеялся Николай Фёдорович.

— Вместе придумали, — взволнованно отозвался Павлик. — Вот с ним, с Толькой…

Он оглянулся на друга и увидел, что тот уже осмотрел грузовик и теперь пробирается к коммутатору. Весь вид его говорит о том, что он занят делом и не намерен вмешиваться в разговор. «Ну, погоди же ты, Толька! — с досадой подумал Павлик. — Вчера обещался вместе уговаривать папу, а теперь молчишь…»

— Покажи-ка, что за ультиматум сын отцу предъявил! — неожиданно проговорил Степан Ильич и протянул руку за бумагой.

— Чего только не придумают эти мальчишки! Строители автомобилей! Подумай! — покачал головой Столетов и отдал бумагу парторгу.

— Посмотрим, посмотрим!

Сорокин вынул из футляра очки, надел их и, далеко отставив бумагу, начал читать.

— А зачем здесь красный огонёк загорелся? Так надо? — спросил Толя, с любопытством рассматривая вспыхнувший в одном из многочисленных окошечек коммутатора огонёк.

— Что такое? Какой огонёк? — оглянулся Николай Фёдорович. Заметив сигнал, он нажал кнопку на коммутаторе. Огонёк погас, а из задёрнутого шёлковой материей отверстия донёсся голос:

— Это вы, Николай Фёдорович? Говорит малый моторный конвейер, Назаренко… Мне передали, что вы искали меня.

Голос невидимого Назаренко прозвучал так громко и близко, что Толя невольно отшатнулся в сторону.

— Здравствуйте товарищ Назаренко! — спокойно сказал Николай Фёдорович, мельком взглянув на серебряное яблочко микрофона, поставленного на гладкий полированный ящик коммутатора. — Доложите, как идёт стотысячный.