Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести

— Результат оказался неутешительным, Нам придется проверить более двух тысяч человек.

Капитан Исмаилов скривил губы:

— Хлебнешь же ты горя со своей версией!

— Волков бояться — в лес не ходить, — встал на защиту Прохорова эксперт. — Главное, товарищ капитан, вера в то, что твоя работа не пропадет даром.

— Ты думаешь, что его работа принесет плоды?

— Да.

— Что ж, посмотрим, — усмехнулся Исмаилов.

Розыков с неприязнью взглянул на капитана. «Откуда у него такое пренебрежение к людям? Неужели в паспортном отделении не видели этого? Надо с ним поговорить… Коммунист — поймет!..»

— Константин Дмитриевич, — майор снова обратился к лейтенанту Прохорову, — что вы скажете о четвертой букве «А»? Не говорит ли она вам о двойной фамилии владельца носового платка? Скажем, какого-нибудь Григорьева-Ачинского?

— Тогда бы между буквами «Г» и «А» стоял дефис, — удивляясь вопросу начальника отделения, ответил Прохоров,

— Тот, кто вышивал эти буквы, мог не знать, что такое дефис. Не забывайте об этом, Константин Дмитриевич. — Записав что-то в блокнот, майор поднял на Прохорова ободряющий взгляд. — Возьмите в свое распоряжение лейтенанта Зафара и продолжите разработку версии «Г. Г. Г. А.» Результаты разработки докладывайте мне ежедневно в конце рабочего дня.

— Слушаюсь! — четко по-военному отрапортовал Прохоров.

— Товарищ младший лейтенант, — тут же обратился Розыков к Воронову, — вы временно прикомандировываетесь к нам. Я уже договорился с начальником ГАИ. Ваша задача: разыскать машину Батталова и доставить в ОРУД.

— Есть, разыскать машину Батталова и доставить в ОРУД! — откозырял Воронов.

— Человеком, который выманил у Расуловой двадцать пять тысяч, займетесь вы, товарищ старший лейтенант, — повернулся майор к оперуполномоченному Якубову, — а вы, товарищ Кузнецов, подыщите подходящий момент и поговорите с матерью Наташи — знакомой Вострикова.

— Та-ак, — протянул Исмаилов, когда из кабинета вышли все сотрудники отделения, — теперь осталась очередь за мной.

Майор устало поднялся с места:

— У меня что-то голова болит… Пройдемте по городу…

— Пешком?!

— Я буду здесь через час, — сказал Розыков секретарше, вошедшей в это время в кабинет. — Если случится что-нибудь серьезное — обратитесь к лейтенанту Прохорову… Да, Гафур Исмаилович, пешком….

Глава 13 ПОЖАЛУЙ, РАЗГОВОР СОСТОЯЛСЯ

Они закурили, не торопясь пересекли главную улицу и зашли в небольшой сквер, огороженный низкой чугунной оградой.

В середине сквера стоял павильон. За одним из столиков сидели мужчина и женщина. Они влюбленно глядели друг на друга и о чем-то беседовали. Продавщица — высокая остролицая блондинка — завороженно следила за ними.

— Не зайти ли и нам сюда, — предложил капитан. Майор докурил папиросу, оглянулся — урны нигде не было; достал портсигар и положил в него окурок.

— Сюда, — сказал он, будто очнулся. — Что ты, Гафур Исмаилович. Пойдем выпьем по кружке пива. Это, пожалуй, лучше.

— Если можно, я с удовольствием, — живо отозвался Исмаилов.

Они зашли в закусочную. Зал был переполнен — сюда, особенно в обеденное время, приходили студенты педагогического института, которые жили в общежитии, находящемся напротив.

К Исмаилову тотчас подскочил тонкий, как жердь, официант с острыми коротенькими усиками и, низко склонив голову, предложил:

— Пожалуйста, Гафур Исмаилович, сюда…

Подведя Исмаилова и Розыкова к столику, на котором стояла дощечка с надписью «Служебный», он снова услужливо склонил голову:

— Коньяк? Водка? Вино?

— Нет, нет, — заторопился Исмаилов. — Две бутылки пива… Ну и что-нибудь закусить.

Официант скользнул между столиками и исчез за перегородкой буфета.

— Ты, наверно, здесь не впервые, — сказал Розыков, доставая новую папиросу.

— Я? Ну, что вы… Просто раз был… — Спрятал глаза Исмаилов. — У меня больное сердце — я мало пью…

Через полчаса они шли по малолюдной узенькой улочке, Слева и справа тянулись низкие потрескавшиеся дувалы. Дома стояли в глубине дворов, скрываясь за густыми кронами яблонь и вишен.

— …Гафур Исмаилович, — убеждал майор, — так делать, как делаешь ты, нельзя… Откуда у тебя такое пренебрежение к людям? Почему ты так самоуверенно говоришь о том, что еще требует самой тщательной проверки? Разве этому нас учит партия?

Они заговорили о работе, как только вышли из закусочной. Майор нарочно свернул в старый город — днем здесь было тихо, никто не мог помешать беседе. Тишину улочек нарушали только говорливые арыки, тянувшиеся вдоль дувалов.

— Товарищ майор, я не понимаю, за что вы меня осуждаете, — обижался Исмаилов. Он то обгонял Розыкова, то снова отставал. На его мясистом круглом лице были и недоумение и горечь; взгляд будто говорил: «Неужели нельзя обойтись без нотаций?»