Машина различий

По вкусу сигара напоминала отсыревший порох; после первой же затяжки Мэллори поспешно выдернул её изо рта. Скрутку из паршивого черновато-зелёного листа опоясывала полоска газетной бумаги с маленьким, в звёздах и полосах, иностранным флажком и надписью: «ВИКТОРИ БРЭНД». Всё понятно, армейский хлам этих самых янки. Отброшенная сигара угодила в бок цыганской кибитки, выбросила фейерверочный сноп искр и тут же оказалась в чумазых ручонках черноголового оборвыша.

Слева от Мэллори ипподромную толпу рассекал роскошный, тёмно-вишнёвого цвета паровой экипаж. Высоко вознесённый над людским морем возница потянул за рычаг тормоза, громко затрезвонил медный колокольчик, и толпа неохотно раздвинулась. На высоких бархатных сиденьях разместились пассажиры; шарнирная крыша была сложена гармошкой назад, чтобы пропускать солнце. Ухмыляющийся старый бонвиван в лайковых перчатках смаковал шампанское в компании двух юных девиц – то ли дочерей, то ли содержанок. На дверце экипажа гордо красовался герб – скрещенные серебряные молотки на лазоревой шестерёнке. Какая-то неизвестная Мэллори эмблема радикалов. Он знал гербы всех лордов-учёных, но слабо ориентировался в геральдике капиталистов.

Машина катила на восток, к гаражам дерби; Мэллори шёл следом по расчищенной от людей дороге, легко поспевая за медлительной машиной и улыбаясь тому, как ломовые извозчики стараются унять перепуганных лошадей. Он вытащил из кармана справочник, оступившись при этом в колее, выбитой толстыми колёсами брума[42], и перелистнул пестрящие яркими иллюстрациями страницы. Издание было прошлогоднее, лазоревой шестерёнки с серебряными молоточками в нём не нашлось. Удивляться особенно нечему, теперь что ни неделя, то новый лорд. А все эти ихние светлости прямо без ума от своих паровых шарабанов.

Машина держала курс на клубы сероватого пара, поднимающиеся над трибунами Эпсома[43]; она неуклюже перевалила через поребрик мощёной подъездной дорожки, и тут Мэллори увидел гараж, длинную несуразную постройку в так называемом современном стиле – железный наружный каркас, крыша из лужёной, на болты посаженной жести. Всё это уныние малость расцвечено пёстрыми вымпелами и жестяными колпачками вентиляционных труб.

Пыхтя и отдуваясь, машина заползла в своё стойло. Возница открыл клапаны, раздалось громкое шипение, взлетело и тут же рассосалось облачко пара. Гаражные механики забегали с маслёнками, господа же тем временем сошли вниз по складному трапу. Направляясь к трибуне, лорд и две его спутницы прошли мимо Мэллори; свежеиспечённая, из грязи да в князи, британская аристократия, они не сомневались, что этот мужлан смотрит на них во все глаза, – и высокомерно его игнорировали. Возница с увесистой корзиной потащился следом за ними. Мэллори коснулся пальцем своей полосатой, точно такой же, как у водителя, кепки и подмигнул, но не был удостоен ответом.

Шагая вдоль гаражей и сверяя гербы на пароходах по справочнику, Мэллори удовлетворённо помечал каждую новую находку огрызком карандаша. Вот Фарадей, величайший физик Королевского общества[44], вот – Колгейт[45], мыльный магнат. А вот поистине находка – инженер-провидец Брюнель. Очень немногие кареты могли похвастаться древними гербами, гербами землевладельцев, чьи отцы были герцогами и графами в те дни, когда ещё существовали подобные титулы. Кое-кто из поверженного старого дворянства мог позволить себе пар; другие обладали некоторой предприимчивостью и прилагали все усилия, чтобы остаться на поверхности.

Подойдя к южному крылу гаража, Мэллори обнаружил, что оно окружено баррикадой из чистеньких, пахнущих смолой козел. Этот участок, зарезервированный для гоночных пароходов, патрулировался отрядом пешей полиции в полном обмундировании. Один из полицейских был вооружён самострельным, с пружинным заводом, карабином «каттс-модзли» знакомой Мэллори модели – шесть таких входили в снаряжение вайомингской экспедиции. Хотя шайены относились к короткоствольному бирмингемскому автомату с полезным для нужд экспедиции благоговением, Мэллори знал, что эта игрушка капризна и ненадёжна. К тому же стреляет куда угодно, кроме цели, так что толку с неё кот наплакал, разве что если выпустить все тридцать патронов очередью в настигающую тебя свору преследователей – что и проделал однажды сам Мэллори через кормовую амбразуру самоходного форта экспедиции.

А вот этот молоденький розовощёкий фараон, разве имеет он хоть малейшее понятие, что такое очередь из «каттс-модзли», выпущенная в толпу? В английскую, например, толпу. Мэллори поёжился и постарался стряхнуть мрачные мысли.