«Машина» с евреями

Правда, со временем я, как и большинство наших сограждан, знакомившихся с достижениями зарубежного автопрома, понял, что понятия «хороший», «лучший» и пр. – вещи весьма относительные. Ну примерно как разглядывать кучу навоза, определяя, какие экскременты «лучше», в то время как предметом исследования должны были быть, скажем, духи. Еще одно чудище было у меня в конце восьмидесятых – жигулевская «ноль вторая» с вырванной напрочь фарой, которая в нашем коллективе получила ласковое название «БМП» (Боевая машина Подго-родецкого). Вообще-то, мне в руки этот автомобиль попал практически новым. Как обычно, в выставочном центре на Красной Пресне проводилась выставка «Интер – что-то там». Фирма «Касио», наслышанная о моих способностях, пригласила меня за умеренную плату поработать, то есть демонстрировать их продукцию. Синтезаторы там были, в общем-то, довольно среднего уровня, но ведь у клавишника дело не в аппарате, а в руках. В общем, когда я садился за инструменты, вся выставка сбегалась к нашему стенду. Ну а поскольку я единственный мог объяснить почтенной публике, что умеет тот или иной инструмент, все обращались ко мне. Кого-то я отправлял заключать контракты, кому-то рассказывал, когда выйдет та или иная версия и пр. В общем, зарплату мне быстро повысили раз в пять. Мало того! У японцев родилась мысль о том, что такой известный и популярный артист как я должен играть на их лучшем синтезаторе. Но тут было одно «но».

По условиям выставки, фирма не могла продавать или дарить свои изделия – их задекларировали и обязательно должны были вернуть в Японию. И тут проявилась знаменитая японская хитрость. Японцы оставили инструмент в головном офисе и в течение двух-трех месяцев исправно демонстрировали его таможенникам: типа, вот он, родимый, стоит как образец. А через полгода, когда уже прошла еще пара выставок, у меня раздался звонок и приятный женский голос предложил мне приехать и забрать аппарат. Я привез новенький «Касио» домой, и примерно полгода он был моей любимой игрушкой. А затем мне предложили бартер: инструмент на новую «четверку». Я согласился. За полгода я «убил» машину почти полностью и продал ее ребятам, торговавшим компьютерами. Они решили, что на таком транспорте лучше всего возить технику в Самарканд. Машина проехала в Узбекистан, вернулась, а во время второй поездки сломалась. Больше я о ней не слышал.

А в девяносто втором году у меня, как и у других членов коллектива, появилась доступная японка фирмы «Мицубиси». Было ей лет шесть, и на крышке багажника красовалась гордая надпись «Талант». На правый руль я перешел без всяких проблем. Если уж с одним глазом можно водить машину, причем довольно успешно (у меня в жизни не было ни одной серьезной аварии), то правый руль – это вообще семечки. Не знаю, где находится сейчас этот автомобиль, но налоговые органы регулярно присылают мне бумажки с требованием «заплатить налоги и спать спокойно». Я не плачу и сплю, спокойно, между прочим.

Судя по базам данных ГИБДД, в 1993 году я изменил японке с новенькой вишневой «девяткой». Во всяком случае, там утверждается, что я 4 июня того года даже поставил ее на учет и получил государственные номерные знаки Ф3039 МН. И было это в родном мне 8-м отделе МРЭО ГАИ Центрального округа. Но самое интересное, что этой машины я не помню! Анекдот в тему: «Встречаются два приятеля, давно не видевшиеся. Один говорит: „Ну, давай выпьем за встречу!" Другой отвечает: „А я, ты знаешь, не пью". – „Почему?" – „Вот ты, к примеру, помнишь прошлое лето?" – „Ну конечно". – „А я – нет!"» В общем, что это была за «девятка», трудно сказать. Но, видимо, была.

Ура! Я наконец-то вспомнил, что это была за машина. Летом 93-го года мы с Маргулисом поехали в Тольятти веселить местную братву. Как водится, отыграв концерт, сели в бане, выпили. И тут главный авторитет поинтересовался у нас, на каких машинах мы, собственно, ездим. Я гордо заявил, что езжу на «Кадиллаке» (о нем – отдельно), а Маргулис, потупив взор, как настоящий бедный еврей, показал на свои кроссовки – типа, вот моя машина. Как же я жалел, что раскинул понты насчет «Кадиллака»! Братва засуетилась, и главный сказал, что завтра с утра Маргулису подарят машину. Самое интересное, поутру нас разбудили и показали стоящую у гостиницы новенькую «девятку» вишневого цвета. Женька, сославшись на отсутствие паспорта, попросил меня взять на себя оформление машины, ее перегон в Москву, а также постановку на учет там. Так что это, собственно, и была первая машина Евгения Шулимовича.