Машина смерти

Работа продолжалась. Форт был близок к завершению. В этот момент Кокор Хеккус прибыл, чтобы лично проинспектировать его. К жестокому разочарованию Пэтча он заявил, что полностью не удовлетворен. Он высмеял действие ног, охарактеризовав его как неуклюжее и очевидно механическое. По его мнению, форт не обманет и ребенка. Пэтч, сперва потрясенный, постепенно пришел в себя. Он вытащил техническое задание и продемонстрировал, что он выполнил его тютелька в тютельку. Нигде и никогда ему не давали никакой информации о характере движения ног. На Кокора Хеккуса это не произвело впечатления. Он заявил, что форт совершенно непригоден и что Пэтч обязан внести необходимые изменения. Пэтч сердито заявил, что он за это не отвечает, изменения внести можно, но за дополнительную оплату. Кокор Хеккус пришел в ярость. Он сделал резкий рубящий жест, показывая, что Пэтч зашел слишком далеко. Он заявил, что контракт не выполнен и поэтому Пэтч обязан вернуть аванс – 427.685 севов. Пэтч наотрез отказался, после чего Кокор Хеккус откланялся и удалился.

Пэтч запасся оружием, но без толку; через четыре дня три человека схватили его, тщательно, хотя и без особого интереса избили, сунули в звездолет, привезли на Обменный Пункт и установили взнос в сумме 427.685 севов. У Пэтча не было ни близких друзей, ни родственников, ни деловых партнеров; из-за нескольких долгов, сделанных ради расширения предприятия, экстренная продажа компании не могла принести больше двухсот тысяч севов. Он потерял всякую надежду на освобождение и ждал, что его продадут в рабство. Затем появился Герсен. Пэтч нерешительно поинтересовался его мотивами. Разумеется, он чувствует бесконечную благодарность, он восхищен великодушием Герсена, но убежден, что здесь кроется что-то еще.

Герсен не испытывал ни малейшего желания откровенничать с Пэтчем.

– Вы можете считать, что я знаком с Инженерной Компанией Пэтча, и считаю 51 процент ее акций достаточной компенсацией за мои расходы.

Пэтч довольно печальным тоном заявил, что удовлетворен такими условиями.

– Вы желаете формального установления партнерства?

– Будет лучше, если вы подготовите соответствующие бумаги. Собственно говоря, меня интересует полный контроль над деятельностью компании в течении неопределенного срока, не превышающего пяти лет. Что же касается прибылей, то я сейчас не нуждаюсь в деньгах и вы можете их использовать для выплаты предоставленной суммы.

Пэтч был явно не в восторге от этой схемы, но не имел оснований для возражений. Внезапно ему в голову пришла новая мысль, и он нервно потер лицо рукой.

– Скажите, вы случайно не собираетесь продолжать дела с Кокором Хеккусом?

– Раз уж вы спросили – да, собираюсь.

Пэтч нервно облизал губы:

– Позвольте мне сразу использовать мои 49 процентов голосов – решительно против. И если у вас в душе есть хоть два процента сомнений, голоса против должны перевесить безрассудные амбиции.

Герсен улыбнулся:

– 51 процент акций требуют попытаться вернуть деньги, незаконно исторгнутые Кокором Хеккусом из фондов компании.

Пэтч опустил голову:

– Так тому и быть.

На темном небе ярко сиял Ригель. Герсен нашел Альфанор и показал его детям, просто кипевшим от возбуждения. Герсен с грустью наблюдал за ними. Он понимал, что как только они вернуться в прохладный старый дом на выжженных солнцем холмах Таубе, они сразу кинутся к матери и отцу; похищение, заточение, путешествие станут смутными воспоминаниями, Герсен будет забыт.

Герсен задумался над причудами судьбы, превратившей его – горько признавать – в мономаньяка. Что, если по какому-то фантастическому стечению обстоятельств ему удастся отомстить всем пятерым Лордам Тьмы за бойню в Маунт-Плезант? Что ему делать дальше? Сможет ли он уйти от дел, осесть на земле, жениться, растить детей? Или роль Немезиды настолько вошла в его плоть и кровь, что он никогда не сможет слушать о злодеях, не испытывая потребности немедленно покарать их? И самое печальное, что эта потребность будет проистекать не из негодования или морального осуждения, а из простого рефлекса, бесстрастной реакции организма; и единственное удовлетворение, полученное им, будет сродни чисто физиологическому удовольствию почесать, где чешется.

Как всегда, подобные рассуждения повергли Герсена в меланхолию, и в течение всего оставшегося путешествия он был еще резче и неприветливее, чем обычно. Дети смотрели на него с удивлением, но без страха, так как научились по крайней мере доверять ему.

Они опустились на Альфаноре, в древнем космопорту Марквари, центра провинции Гарро. Отсюда Герсен позвонил Душану Аудмару. Его лицо на экране видеофона выглядело немного изможденным; Герсен подумал, что Аудмар был гораздо более обеспокоен похищением детей, чем признавал открыто. Он поинтересовался здоровьем детей и ответил на заверения Герсена коротким кивком головы.