Машина ужаса

Несколько минут длилось молчание. Потом уже другим тоном она спросила:

— Но что же это было в таком случае?

Я пожал плечами.

— По совести говоря, я сам ничего не понимаю… Явь? Сон? Обоюдный гипноз и самовнушение или ряд новых фактов, новый мир явлений, ожидающий своего Эйнштейна? Кто знает?

Глаза моей собеседницы загорелись живым огнем. Мне почудилось, что в них зажглось лихорадочное любопытство.

— Мы будем работать над этим? — спросила она, протягивая мне руку — Мы раскроем эту тайну.

— А вы не боитесь? — ответил я вопросом, задерживая на секунду ее теплые пальцы.

— Но ведь мы будем вместе.

— Вы — маленькая храбрая женщина, — сказал я, вложив в свои слова всю нежность, которая переполняла душу. Так подтвержден был наш договор.

5

В течение трех дней работы в лаборатории протекали спокойно. Была восстановлена поврежденная аппаратура, и вновь начали сдвигаться и двоиться линии в спектроскопе, но таинственные явления не повторялись. Мешканцев начинал склоняться к мысли, что все случившееся надо было объяснить странной одновременной оптической иллюзией, своеобразным фактом обоюдного гипноза.

На четвертый день к ненормальностям в линиях спектра присоединились новые излучения, сопровождающие радиоактивные процессы, энергия которых возросла сразу во много раз.

И в тот же вечер, когда ветер снова шершавою лапой царапал окна стекол, а вдали глухо шумело море, — в комнате притаился невидимый кто-то, ходил по углам и, казалось, дышал за спиною.

А к полуночи, когда Мешканцев хотел уже кончать работу, — все в том же дальнем углу одна за другою встали безмолвные черные тени и понеслись по воздуху, пронизанные фиолетовыми молниями. Холодом нестерпимым веяло от них, а на пол с еле слышным звоном падали голубоватые осколки, будто мелкие кристаллики прозрачного льда.

И все же, несмотря на холод и непреоборимый страх, который против воли сковывал душу, Мешканцев и Корсунская продолжали наблюдения, лихорадочно отмечая все происходящее. Но это оказалось возможным не дольше нескольких минут: стужа стала совершенно непереносимой; дыхание густым паром вылетало изо рта, все тело, особенно пальцы, совершенно закоченели. Мешканцев схватил девушку за руку и увлек ее к двери, путь к которой был открыт. В то же время снова со звоном разлетелась в осколки стеклянная трубка с разреженным газом. И еще не успел Дмитрий Александрович со своей спутницей выйти из комнаты, как черные вихри померкли, осели туманным облаком и рассеялись, как дым.

Мешканцев бросился к тому месту, где только что двигалась вереница таинственных фигур, и нагнулся, разглядывая разбитый аппарат и полосу пола, над которой они только что пронеслись.

— Нина Павловна, — закричал он дрожащим голосом, — смотрите, это замерзший воздух!

Действительно, голубоватые кристаллы на полу быстро таяли, обрастая снежной пеной, и обращались в легкое облачко, расходившееся в холодном воздухе.

При дальнейшем исследовании Корсунская обнаружила в том месте, где черная тень задела стеклянную часть прибора, небольшую кучу красноватого пепла, необычайно легкого и в темноте фосфоресцирующего зеленоватым светом. Эта щепотка странного порошка была тщательно собрана.

На следующий день вновь приступили к приведению в порядок поврежденных приборов и к изменению схемы их установки с тем, чтобы они не лежали на пути движения загадочных вихрей, каждый раз пересекавших лабораторию по одной и той же линии. Вместе с тем Мешканцев занялся исследованием пепла, собранного на полу. Результат оказался изумительным: и по линиям спектра, и по химическим реакциям вещество оказалось совершенно неизвестным, не имеющим себе подобных среди земных элементов.

Сообщая Корсунской результаты анализов, Мешканцев сказал, пожимая плечами:

— Знаете, Нина Павловна, я сейчас положительно не уверен, что не сплю и что вас и всю эту таинственную абракадабру не вижу в сонной грезе. Потому что если это не сон, то — нечто гораздо худшее: чертовщина, чудо — черт знает что!..

Девушка подняла голову и, пристально глядя ему в глаза, сказала медленно и раздельно:

— Дмитрий Александрович, а ведь это, пожалуй, четвертое измерение… Мы прикоснулись в этой лаборатории к другому, соседнему миру.

— Вы это серьезно? О другом мире… — переспросил Мешканцев. Загробное существование? Потусторонние таинства?.. — Он не находил слов.

— Вы напрасно иронизируете, — спокойно возразила девушка. — Я говорю, конечно, не о загробных мирах, а о вполне реальной Вселенной, расположенной параллельно нашему миру…

— Параллельно нашему миру?

— Ну да! Почему это вас удивляет? Неужели вы, работая над этими идеями, не допускали такой возможности? Если четвертое измерение существует как реальная действительность, то почему бы в этом истинном четырехмерном пространстве не существовать еще одной, двум, десяти, тысячи вселенным, расположенным параллельно друг другу, как листы в книге.

— Ну и что же?