Машина влияния

У редкого варианта типичного аппарата встречаются два Тауска, психиатр и психоаналитик. Психиатр Тауск знает, что наука требует «больше казуистического материала»[134], больше казусов, случаев. Психиатр Тауск знает: психиатрия «не ценит значения отдельных симптомов для представления о механике душевной жизни»[135]. Ему хорошо известно и то, что наука психиатрия «не рассматривает происхождение и цель симптома, т. к. она, не намереваясь пользоваться психоаналитическими методами исследования, даже не находит повода поставить эту проблему»[136]. Тауск если и движется к универсальному, то через собрание казуистического, через сингулярность черт. Он уверен: «принципиально допустимо на основе отличающихся типов, вариантов сделать выводы о конструкции общего типа»[137], но предпочитает со средоточиться на одной машине влияния. Психоаналитик Виктор Тауск отстаивает возможность и даже необходимость рассмотрения отдельно взятого случая, что, как ему хорошо известно, в психиатрии делать не принято, поскольку на основании одного примера невозможно прийти ни к каким обобщающим выводам. Психоаналитик настаивает на ценности сингулярного отклонения:

Соразмерность типичных случаев может производить эффект «стены», которая останавливает любой взор, в то время как отклонение от типа становится подобно окну в стене, через которое можно ознакомиться с закрытым механизмом[138].

Типичное стеной скрывает единичное, скрадывает систему различий и, что главное в данном случае, устройство машины Наталии А. Если в стене нет окон, то приходится пробивать стены: «Нам нужны поврежденные здания, через потрескавшиеся стены которых можно бы смотреть, чтобы, по крайней мере, уловить начало мышления»[139]. У истоков мышления обнаруживается машина влияния, даже если ее дискурсивная конструкция и носит паранаучный характер.

23. Электричество преследует даже тогда, когда нет ни линий электропередач, ни электроаппарата

Наталия А. обратилась к Виктору Тауску с жалобами на то, что ее мыслями и чувствами манипулирует банда врачей. Как она сообщила, для своих манипуляций врачи-бандиты применяют специальный электрический аппарат—машину влияния. Внутренние органы машины – электрические батареи, имеющие форму внутренних органов человека и несущие либидо-заряды. Так мы сталкиваемся с той мыслью, что «электрические информационные системы суть живые окружающие среды в органическом смысле»[140]. Эта мысль дополняется еще одной, согласно которой

нервная система отнюдь не выбирает «информацию» из окружающей среды вопреки часто встречающемуся утверждению. Наоборот, нервная система создает мир, указывая, какие паттерны окружающей среды могут считаться возмущениями и какие изменения возбуждают их в организме. Широко известная метафора, называющая мозг «устройством, занимающимся обработкой информации», не только сомнительна, но и заведомо неверна[141].

Тауск, главным образом, говорит об аппарате влияния, но иногда и о машине. Основанием для этого служит следующая мысль: «данный аппарат всегда представляет собой машину, сложную машину» (Der Apparat ist… immer eine Maschine)[142]. Аппарат – всегда сложная машина. Машина пребывает в движении[143].

Несмотря на то, что эта машина, по словам Наталии А., противозаконна, врачи продолжают ей пользоваться, причем, что принципиально важно, с большого расстояния. Машина влияния относится к телетехнологиям, она – дистанционное оружие. Связь между машиной и человеком, на которой оказывается воздействие, устанавливается через подведенные к кровати невидимые провода. Банда врачей управляет ее мыслями и чувствами откуда-то из Берлина. Кстати, немаловажно то, что, по словам Наталии А., электрический аппарат выпускается в Берлине, иначе говоря, он производится серийно, находится в промышленном производстве, несмотря на запрет полиции.

Наталия А., кстати, утверждает, что она – не единственная, на кого направлено действие этой, как она выражается, дьявольской машины.