Машина времени

-О-гей! - улыбнулся мальчишка. Он всегда произносит это свое "О-гей!", и Милочка поняла, что у слова не одно, а много значений. Вот сейчас "О-гей" прозвучало как, скажем, "о, ты и петь, оказывается, умеешь!"

- О-гей! - сказала она и тоже улыбнулась. И тогда Огей тоже запел Вот его песенка:

Оны-двоны,

троны-чорооны,

пянер-мянер,

Чок!

Анзы-дванзы,

тринзы-волынзы,

чуер-муер,

Чок!

- О, - сказала Милочка, - я же знаю эту песню. Какая же она первобытная? Это же обыкновенная считалочка. Когда мы в жмурки играем, то всегда ее говорим.

"Кто знает, - подумала Милочка, - а вдруг эта считалочка дошла до наших дней с древних времен. Только вот у Огея она что-нибудь да значит, а у нас это просто бессмысленный набор слов".

Не успел Огей закончить свою песенку, как в пещеру вошел обеспокоенный Колька Спиридонов.

- Ты знаешь, - шепнул он Милочке, - фонарик пропал.

- Поищи-ка получше.

- Да нет же, я его брал с собой. Ну да ладно, батарейка в нем все равно кончилась.

Спиридонов вывернул карманы - на шкуру посыпались гвоздики, рыболовные крючки, коробок спичек, завернутый в полихлорвиниловый лоскуток - чтоб при случае не промокли спички, перочинный нож, сосновая шишка, чего там только не было... Не было только фонарика.

- У тебя, оказывается, есть крючки! - сказала Милочка.

- Ты не помнишь: есть в реках рыба, ты ведь уже учил все про древний мир...

- Рыбы? Рыбы есть... Ты знаешь, это - идея!.. Урра! Эге-гей! Ай да я! Ай да мы!

- Чу-чу-бо! - сказал Огей, тронув Кольку за плечо. - Чу-чу-бо-огей.

- Что он говорит? - спросил Колька у сестры, которая знала уже много слов языка первобытных.

- "Чу-чу" - огонь, "бо" - так называют главаря. Огонь-главарь, какая-то бессмыслица... Постой-постой, а за что главарь его бил?

- Огонь-главарь? - задумался Колька. - Уж не украл ли он фонарик?

Огей говорил что-то взволнованно, но так быстро, что даже Милочка не могла понять ни одного слова. Тогда он замолчал и" стал изображать. Вот Колька восседает на носилках. Па лице его - блаженство. Огей так точно изобразил Спиридонова, что невозможно было не рассмеяться: он зажмурил глаза, растянул в улыбке рот, выпятил грудь, левое плечо выдвинул вперед... Носилки трясутся, подпрыгивая в такт с шагами великанов, фонарик падает на траву, его хватает "бо", Огей бежит за ним, "бо" бьет Огея...

Колька вышел из пещеры и остановился, заслышав в кустах разговор. Прислушался Главарь убеждал кого-то, грозил, приказывал. Много бы отдал Колька, чтобы понять, о чем идет речь. Он осторожно раздвинул колючие ветки, подкрался поближе и понял, что главарь задумал недоброе: в его руках поблескивал фонарик, и он давал пощупать еще недавно такую страшную и священную "молнию" своим друзьям. Они протягивали руки сперва с опаской, потом, осмелев, сжимали фонарик в ладони, затем разглядывали ее, отыскивая следы небесного огня, но ладонь оставалась чистой Главарь нажимал кнопку ("Ишь ты, и это подглядел!"-подумал Колька), но фонарик не горел, и это обстоятельство, по-видимому, смущало заговорщиков

За спиной Кольки хрустнула ветка, он вздрогнул, оглянулся, опасаясь засады, и увидел Милочку. Она стояла на тропе, ведущей на поляну, и выговаривала Огею, как это обычно делала мама:

- Опять ты сегодня не мылся! Ну разве можно так? Ведь чистота - это залог здоровья? Понял?

Огей скалил зубы, преданно глядел на Милочку, но понять ее не мог.

- Ми-ла! - произносил он в ответ на каждое ее слово.

- Да ты сам взгляни на себя, - и Милочка протянула ему круглое зеркальце, с которым никогда не расставалась. Огей взглянул в зеркальце, увидел свой приплюснутый нос, большие удивленные глаза, смуглые щеки с грязными бороздками от недавних слез, испугался, бросил зеркальце на землю и убежал.

Колька негромко позвал Милочку, раздвинул кусты, знаками предупредив ее, что нужно молчать.

- Видишь? - и он показал ей на главаря и его приятелей, все еще вертящих в руках фонарик.

- Они что-то задумывают?

- Конечно. Главарь понял, что наш фонарик не страшен, что в нем нет никакой молнии.

- Ах, никакой! - рассердилась Милочка. - Я ему покажу!

- Тихо-тихо! Не связывайся с ними.

Но Милочка бесшумно выползла на поляну, спряталась в густой траве, поймала зеркальцем солнечный луч. Зайчик запрыгал по лицам заговорщиков, и вдруг ослепительный свет ударил в глаза главарю Он испуганно заслонился рукой, отбросил фонарик и пустился наутек.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

в которой Колька становится врачом, а рыбы ходят посуху