Машины Российской Империи

Моих знаний французского хватило на то, чтобы понять: он предлагает следовать за ним и прятаться.

Засовывая фонарь в несессер, я шагнул наружу. Прикрыл дверь. Голоса стали еще громче – в помещении, откуда проникал свет, двое не просто разговаривали, они шли к выходу в коридор.

Пригнувшись, я поспешил вслед за мальчишкой. Коридор закончился покатой лестницей, дальше была дверь, затем пустая палуба. Плескалась вода, рокотали двигатели, дул ровный прохладный ветер. Из-за юта доносились громкие голоса – несколько человек двигались в нашу сторону. Я был уверен, что маленький вор убежит, как только окажется снаружи, но он дожидался меня у двери. Когда я появился, окинул взглядом с ног до головы, потер висок, по которому получил револьвером, и прошептал:

– En franзais, vous savez? Viens avec moi!

Понятно, что он ориентируется на барже лучше моего, но вот что ждать от этого существа – совершенно неясно. И все же мы теперь повязаны: он вряд ли выдаст меня команде, ведь я расскажу, в каких обстоятельствах произошло наше знакомство.

Мы нырнули между ящиками, мальчишка поднял спрятанный за одним из них газовый фонарь, где тускло горел синий огонек, и поспешил дальше, прихрамывая на левую ногу. Он часто оглядывался, будто проверяя, не сбежал ли я. Когда вокруг был уже настоящий лабиринт ящиков и бочек, мальчик полез вверх, поманив меня за собой. Вскоре мы очутились на дощатой площадке, высоко вознесенной над палубой. Когда я забрался туда, мой спутник уже сидел, поставив фонарь, лицом ко мне.

Я тоже сел. Он широко раскрытыми глазами смотрел на меня, ухватившись правой рукой за кисть левой.

Мальчик был чернявый, с всклокоченными густыми волосами. Тонкий шрам рассекал верхнюю губу, отчего она казалась вздернутой. Широкие штаны, рваная рубаха, пиджак с закатанными рукавами. Лицо подвижное, живое. Глаза… немного безумные глаза, с лихорадочным блеском. Некоторое время мы молча разглядывали друг друга, а потом он вдруг встал на четвереньки, подполз ближе и ухватился за платок на моей голове. Движение было таким быстрым, что я не успел отреагировать – только дернул головой. Мальчишка сорвал бандану, отшвырнул и вытаращился на мои волосы.

– Blanc, – прошептал он. – Noble.

Я рассерженно схватил платок, и пока натягивал его на голову, он отполз обратно.

– Qui кtes-vous?

– Eh bien, qui кtes-vous? – произнес я.

– Lapin.

– Заяц? – повторил я, от удивления переходя на английский. – Что-что?

Мальчик быстро провел пальцем по шраму и тоже заговорил на английском:

– Заячья Губа, так зовут. Заяц. А ты – граф?

Последнее было скорее утверждением, чем вопросом.

– С чего ты взял?

– Граф, – уверенно повторил Заяц. – А бушлат на тебе Гарриса. И в каюту залез… зачем? Грабануть пассажиров хотел?

– Как и ты.

– Да, – кивнул он. – Но я бедный, а тебе зачем?

– Нету денег на проезд, – хмуро ответил я.

– Вре-ешь, – протянул Заяц. – У графо́в всегда деньга есть. Ты не бойся, я тебя не выдам ни за что. А ты зачем тут плывешь?

– Мне так нужно, – ответил я.

– Но зачем, зачем? – с напором повторил он.

Подумав о том, какой странный у нас получается разговор, я ответил:

– Кто ты такой, я не знаю, и не могу рассказывать тебе свои тайны.

Он вытаращился на меня, вдруг запустил пальцы в черные вихры и стал уминать их, тискать, скребя ногтями голову. Зрачки съехались к носу, на лице отразилось сосредоточенное раздумье.

– Ладно, не говори. Только я тебя не выдам, никому не скажу, что ты тут прячешься. Хочешь, на крови поклянусь? – Заяц вытащил из кармана ножик с наполовину сломанным зазубренным лезвием.

Когда он вознамерился проткнуть себе руку этим ржавым ужасом, я поспешно сказал:

– Эй, не надо клятвы! Не выдашь – хорошо. Ладно, я тебе верю.

Ножик исчез в кармане, Заяц подтянул закатанные до локтей сползающие рукава и спросил:

– А как тебя звать?

– Алекс Гримуарди, – ответил я после паузы.

– Чего-о? Анри, значит?

– Почему Анри? – удивился я.

– А вот так. Ты ж с Парижу?

– Ни с какого я ни с Парижу. Я даже французский почти не знаю.

– А откуда? С Лондо́на? Точно! Все равно – Анри. Ты такой… похож на Анри. Давно плывешь так… тайно? Жрать охота? Могу притащить.

Пить и есть мне хотелось уже давно, но совсем непонятно было, чего можно ждать от этого мальчишки. Хоть он казался искренним, доверять ему не было никаких оснований. Я осторожно сказал:

– Да, я голоден. И пить хочется.

– Нельзя, чтоб тебя другие видели? – уточнил он.

– Нельзя.

Мальчишка замер, не оторвав рук от своих волос, и некоторое время пялился перед собой остановившимся взглядом, о чем-то напряженно раздумывая. Потом, приняв решение, зачастил:

– Ты слушай, граф, мне сейчас пойти надо, проверить, тихо ли на юте. Вроде не шумят, но все равно. И я потом вернусь. Попозже, но скоро, а ты здесь сиди. Я попить-поесть принесу.

– А ты сюда никого не приведешь? – спросил я.

– Нет, нет! Ты чего, я же клятву дал. Скоро приду, быстро. Еды принесу. Попить. Покажу другое место, где прятаться лучше. Хорошо? Хорошо?