Машка-Потеряшка. В поисках пути домой

- Фаты зовут его «божественный нектар», - томно вздохнув, будто говорил о даме сердца, брюнет растянулся на кровати. - Это напиток - роса цветка селини, что распускается при свете луны. Он освобождает от хлопот и дает абсолютное чувство счастья.

«Ну да, это объясняет твое блаженно-дурацкое выражение лица. Хлебанул где -то волшебного самогона из полутора адекватов, у нас осталось - я», - мысли недовольно шипели, напоминая плотный клубок потревоженных змей.

Но, стиснув зубы, решила промолчать. Все равно, чтобы я сейчас не сказала, Вику, как любит поговаривать бабушка во время наших споров: «Хоть ссы в глаза - все божия роса».

- Слушай, - Вик перекатился на бок и, подперев согнутой в локте рукой лицо, повернулся ко мне, - извини, за то, что использовал тебя, чтобы раздобыть тот злополучный Г лаз. Но без него Антрус... В последнее время он был очень плох. Он все чаще превращался то в старика, то в ребенка, без каких-либо промежутков во времени. Мог за неделю пережить изменения обычного годового цикла. После того как мы ушли из Аскеллы, что в Деннице Сагиттариус, и поселились на окраине Мебсуты, должно было стать лучше. Пророк вернулся в родные края, но легче не стало. Когда он становился ребенком, я нянчил его, но это было лишь полбеды. Последний год, когда он старел, он перестал узнавать меня, выгонял из дома, а сам самостоятельно поесть не мог. Забивался в угол и отказывался даже от стакана воды, утверждая, что я - шпион Агис Клааса и пытаюсь его отравить. Я просто должен был ему помочь. И единственным вариантом было - выкрасть «Глаз Гармонии» у Боннифэйса. Узнав, что он ищет тебя, решил обернуть ситуацию в свою пользу. Прости.

После такой исповеди, завершившейся проникновенно -просящим взглядом зелено-карих глаз, в тон шкафа за его спиной, я смогла лишь выдавить из себя что-то среднее между «ага» и «угу». Но видимо, парню этого хватило: и он, расслабившись, снова растянулся на кровати. Если эта Амброзия на него так подействовала, то я уж точно пить ее не буду.

Парень замолк, а я, все еще размышляя о том, в какую опасную авантюру ввязалась, не заметила, что он уснул. И мой вопрос: «Кто твой отец?» так и остался без ответа.

Ворочалась на кушетке, безуспешно пытаясь заснуть: тревожное чувство дрожью отдавалось в районе груди. Я была слишком взбудоражена неизвестностью и ответственностью, что так неожиданно свалилась на плечи бетонным балластом. Не в силах больше перекатываться с бока на бок, встала и начала мерить шагами просторную комнату: от кровати до туалетного столика и обратно, пытаясь убедить себя, что при любом раскладе я вернусь домой целой и невредимой. А если я найду кольцо раньше крыльев - возложу судьбу фат на узкие плечи сына того самого мистического коллекционера, то есть Вика, а сама слезно буду умолять бабушкино кольцо вернуть меня домой.

Перевела взгляд на парня, тихо посапывающего во сне и не знавшего о том, что ему придется обокрасть родного отца, скорее всего, без моей моральной поддержки. И тут заметила полупустую бутыль, что брюнет любовно прижимал к своей щеке. Закорючки на этикетке не были мне знакомы, но, мне кажется, я знаю что это. Бросила взгляд на дверь -хотя, по логике, за ней никого и быть не должно - шагнула к изголовью кровати и осторожно высвободила бутыль в оплетке из лозы. На всякий случай села и вцепилась в край кушетки, только потом сделала глоток.

По венам потекла эйфория, бурля и смешиваясь со вселенским спокойствием. Счастье, как тогда, когда родители купили мне зеркальный фотоаппарат, чтобы подбодрить меня. Платно учить они меня не могли, а экзамены я завалила - и чувствовала себя просто плесенью, которой не удалось стать пенициллином - совершенно никчемной неудачницей. И тот фотоаппарат просто выкопал моей хорошее настроение и боевой настрой из темной трехметровой ямы отчаяния. Тоже я почувствовала, выпив прохладно -игристую жидкость. Тихо рассмеявшись - все недавние переживания казались пустой мелочью - легла на диванчик, больше похожий на древнюю раскладушку, и прикрыла глаза. Огонечки под потолком, беспокойно метавшиеся из угла в угол, вторя моему напряжению, медленно потухли. Но я уже этого не видела, проваливаясь в сон, укрывший сознание черным шелком.

- Эй, проснись! - незнакомый голос, позвал, казалось всего через несколько минут.

Нет! Убейте меня! Голова, налитая свинцом и набитая под завязку стекловатой, упорно не желала покидать нагретое место.

- Госпожа... - к звонко-задорному голосу добавился знакомый баритон со стальными нотками.

Изо всех сил старалась делать вид, что я все еще обнимаюсь с Морфеем в мире сновидений.

Эй, я вижу, что ты не спишь! - в ребячливом мужском голосе засквозило недовольство.

И что меня выдало? Перекошенное лицо или рука, дернувшаяся в попытке кинуть что -нибудь в незваных гостей?

- Чего надо? Принесете литр кофе, тогда я подумаю, вставать или нет...