Машка-Потеряшка. В поисках пути домой

Я оказалась в уже знакомом месте – густой, обволакивающей тьме, ласкающей кожу и высасывающей весь негатив – так же ощущаешь себя, когда после изнуренного дня опускаешься в горячую ванну с пеной, или укутываешься в мягкий флисовый плед зимой – комфорт и умиротворение. Я уже не старалась вглядываться, выискивая что-либо взглядом. А просто шла, играя пальцами по воздуху. Все-таки хорошо здесь. Глаза отдыхают, как и мозг. Не надо думать о насущных проблемах. К примеру: смог ли Вик – именно его низкий вибрирующий голос, который так бесил, когда парень начинал тянуть слова, дрогнул в страхе – спасти меня? Или я уже лежу холодным трупом на дне подземной реки? Меня было все равно. Это были одни из тех насущных вопросов, к которым не особо и нужен ответ. Как к примеру: Остались ли разводы на кофейном столике или нет? Ведь все равно заляпанное стекло снова придется проверять в скором времени. Так и тут: Я все равно узнаю, чем все закончилось: либо проснусь, либо…

Мои мысли лениво плескались в болоте, наполненном различными теориями жизни после смерти. Есть у меня такой сдвиг. Раз в полгода я начинаю остро ощущать жизнь вокруг себя. Но вместо того, что бы прыгать с парашютом, рисковать в отношениях, путешествовать на последние деньги – я погружаюсь в религиозную и изотерическую литературу и залипаю на каналах «Культура», «Спас» и «ТВ3». Как было бы проще, если точно знать, что ждет там, за чертой…

Странно, но я впервые задумалась об этом, с момента, как попала в мир Двенадцати Созвездий… Да и сейчас. Меня это не волнует… Что случится, то случится. Я все равно не смогу это предугадать. А знать, что будет дальше – как испортить впечатление от подарка. А ведь он может быть, как плохим так хорошим… Помню, как в восемь лет, мечтая о Барби с гнущимися руками и ногами, я перерыла весь шкаф в поисках места, куда мама спрятала подарки на НГ. Потом пришлось натянуто улыбаться и давить набегающие слезы, стискивая в руках набор заколок до волос и чудную разноцветную корову-быка с синими, зелеными и желтыми пятнами. Тогда, игрушка показалась мне такой уродливой, а сейчас занимает почетное место в комнате – единственная из детского хлама, что я остановила себе на память.