mASIAfucker

А потом откуда-то сбоку вышел… а может, выполз… как-то странно появился низенький «бравовский» гитарист… он всем телом пригибался к инструменту, и первое, что я увидел, — его гитара… на ней были прорези, как на скрипке… узенькие, сбоку… волосы зашевелились у меня на предплечьях… а зал уже орал… и я прозевал момент, когда они появились: толпа незнакомых мне твистеров… они выкатились прямо на пустое футбольное поле… один был в косухе, которые прежде я видел только на мутных черно-белых фото импортных рокеров… они уже вертелись как волчки… их ботинки мелькали в воздухе… отличные ботинки, не хуже моих… и милиционеры ничего не могли сделать, потому что вслед за твистерами на поле начали выходить и обычные люди… даже пожилые женщины… а гитарист извлекал из своей скрипичной гитары такие звуки, что милиционеры теряли фуражки, и Жанна… Господи! какая она носатая… некрасивая… но зато какой голос!… Жанна уже сметала своим голосом передние ряды… и целый стадион танцевал… и я тоже вертел в воздухе своими ботинками… все сорок минут подряд.

Ленинградские гастроли «Браво» 1986 года стали первым официальным концертом в СССР, на котором публике было позволено выходить на поле и танцевать. Власти просто смирились: нельзя же арестовать сразу семь тысяч человек.

Слухи о том, что творится в «Юбилейном», ползли по городу. На следующий день все повторилось. Спустя еще день во Дворец спорта пришли футбольные фанаты, мутные типы с заводских окраин, волосатые автостопщики и множество просто красивых девушек.

Перемены всегда начинаются с рок-н-ролла… с того, что человек встает с кресла, с которого нельзя вставать, и, улыбаясь, идет на цепь милиционеров… люди на поле танцевали, дарили друг другу деньги и, возможно, пробовали делать секс… все понимали — это и есть шаги истории… это и есть грохот ее кованых сапог… даже такие бессмысленные животные, как офицеры милиции, понимали это и приплясывали в такт агузаровским твистам.

Как каждая победившая революция, толпа из «Юбилейного» не знала, куда девать свалившуюся свободу. Нужно было поднимать над Дворцом спорта черный флаг и отплывать всем вместе по серой воде Малой Невки, а люди просто расходились по домам.

Разумеется, я не пропустил ни одного концерта. Посетил все до единого. Где-то к четвертому дню я уже знал, когда пора, и первым выпрыгивал на поле… а уже за мной выпрыгивали все остальные. «Рондовский» Иванов со сцены показывал на меня пальцем. Девушки подходили ко мне после концерта и просили, чтобы я записал их телефон.

Когда все заканчивалось, я огибал «Юбилейный» и смотрел, как боги садятся в красный «Икарус». От Дворца спорта автобус шел прямо на небеса. На меня усталые боги не смотрели. Повезло мне только один раз: в выходные, когда два концерта шли почти без перерыва, музыканты «Браво» двинулись в блинную перекусить, а я пошел с ними.

В блинной были вцементированные в пол столы с мраморными крышками. Боги заказали кофе с молоком и невкусные оладьи со сгущенкой. Люди в очереди понятия не имели, чье сияние заливает чумазую блинную.

Все пятнадцать минут, пока музыканты перекусывали, я молчал, а потом попробовал им сказать… открыл рот, но понял, что ВСЕ сказать не смогу… начал говорить, что скоро они уедут… но ведь так не должно быть!, это не должно кончаться… ТАКОЕ не кончается… силы тьмы не должны победить… после этого у меня окончательно сел голос.

Кто-то из музыкантов, дожевывая оладушку, пожал плечами:

— В чем проблема? Из Питера мы едем в Волгоград. Приезжай, поотжигаем.

Спустя три дня музыканты уехали. В «Юбилейный» ходить было незачем. Каждый день с утра я чистил гуталином ботинки и думал, где взять денег на билет до Волгограда.

6

Билет стоил 9 рублей 80 копеек. Туда и обратно — 19. 60. В крайнем случае, можно было купить билет только в один конец, а дальше что-нибудь придумать. Но даже на один конец все равно не было денег.

Я попробовал занять у родителей… потом попробовал занять у приятелей… потом решил попрошайничать на улицах… спустя неделю в активе имелся ровно 1 рубль 40 копеек.

Чтобы выяснить, как ходят поезда и вообще есть ли билеты, я сходил в кассы на Московском вокзале. Осенило меня на обратном пути, в тот момент, когда я протискивался через вокзальную толпу и коленками бился о чужие чемоданы. Носильщики помогают с транспортировкой багажа прибывающим пассажирам, но кто позаботится об отъезжающих?

Заняв позицию у метро «Площадь Восстания», я ждал, пока с эскалатора сойдет тетенька с одышкой и вся обвешанная тюками. Вслед за тетенькой я шел метров десять… до первого тетенькиного привала… после чего улыбался и объявлял таксу: пятьдесят копеек отсюда и до самого вагона. Тетеньки решали, что я ангел.

Цены были демпинговые. Если бы я был разоблачен носильщиками-профессионалами, то в лучшем случае мне бы сломали нос… впрочем, все обошлось. Через неделю я был готов к выезду.

За время таскания чужих чемоданов я сошелся с тусовщиком с Московского вокзала. Представляясь, тот внимательно глядел вам в глаза, а потом произносил: «Пингвин».