Маска

Но потом его лицо исказилось в недовольной гримасе. В течение последних недель многое в его жизни не ладилось, он переживал одно поражение за другим. Только теперь дела наконец-то пошли в гору. Поскольку Мельхиора, палача Эсслингена, официально признали мертвым, Земпаху приходилось вести расследование тайно. Он не переставал верить, что Мельхиор жив, что рано или поздно этот мальчишка даст о себе знать. И его усилия окупились — осведомитель по имени Петер вышел на след палача. Петеру довелось попить пива с мужчиной, чье лицо было обезображено шрамом, и парень выведал у него много интересного. К сожалению, это были всего лишь намеки, и Земпах решил вновь отправить Петера в Урах, чтобы продолжить поиски. Он даже дал ему значительную сумму, чтобы развязать язык новоиспеченному собутыльнику. Но встреча не состоялась — мужчины со шрамом в Урахе больше не было. Он как сквозь землю провалился. Петер поспрашивал жителей города, но ничего нового не узнал. Какая досада…

Земпаху хотелось самому поехать в Урах. Вот бы привезти этого палача в Эсслинген! Это стало бы его триумфом, и он доказал бы членам городского совета, что был прав. А они, в свою очередь, перестали бы смотреть на него искоса. Недавно Герольд фон Тюркхайм обозвал его одержимым — и за что? За то, что он продолжал искать еретика.

Как бы то ни было, теперь Земпах знал, что Мельхиор жив и находится в дне пути от Эсслингена. Найти бы только, где он прячется.

Земпах кивнул на прощание Хеннеру Лангкопу и его супруге и свернул в переулок Молочников. Девчонки хихикали, жена что-то говорила о чепце супруги Куниберта фон Энгерна. Земпах не слушал их болтовню. Он раздумывал о том, не предложить ли Экарию, новому палачу, дельце, от которого отказался Мельхиор.

В доме витали ароматные запахи приготовленного обеда, и настроение у Конрада сразу улучшилось. Слава Богу, к нему вернулся аппетит, как только дела пошли на лад.

На обед должен был прийти жених его дочери со своей семьей, и повар потрудился на славу. Конрад удобно устроился в кресле и приказал принести вина. После этого он погрузился в мечтания о том, что сделает с Мельхиором, если тот попадет в его ловушку.

* * *

Мелисанда устало опустилась на валун. До Ройтлингена оставалось недалеко, впереди уже показались башни Ахальма. На следующий день она войдет в город с потоком торговцев, крестьян и ремесленников и попытается остановиться в таверне Фюгера. Пришло время придумать, кем она будет притворяться в Ройтлингене. Мысль о том, чтобы выдумать себе новое имя, новую жизнь, манила и в то же время пугала девушку. А ведь ей просто хотелось вновь стать Мелисандой Вильгельмис. Но, увы, ее желанию не суждено сбыться — так не будет уже никогда. Даже если Оттмар де Брюс умрет и ее жизни больше не будет угрожать опасность, нельзя никому рассказывать о своем происхождении. Люди наверняка задумаются, где она провела все эти годы. Они станут задавать вопросы, проводить расследования. Возможно, они выяснят, что Мелисанда работала в Эсслингене палачом.

Девушка открыла сумку писаря и достала оттуда бумаги. До сих пор она лишь бегло просмотрела их — Мелисанду мучили угрызения совести из-за того, что она ограбила мертвеца. Развернув один из свитков, она начала читать. То было рекомендательное письмо, выданное Мертену де Вильмсу, писарю из Аугсбурга. Мертен проработал в городе несколько лет и проявил себя надежным и умелым мастером. Городской совет рекомендовал будущим нанимателям взять Мертена на службу.

Мелисанда зажмурилась. Мертен де Вильмс. Мелисанда Вильгельмис. Похоже, Господь Небесный вновь смилостивился над ней, направив ее стопы и послав ей документы этого человека, чтобы она поселилась в Ройтлингене под его именем. Пути Господни воистину неисповедимы: одного Он лишает жизни, дабы спасти другого.

* * *

Вендель в сопровождении Антония пересек двор и подошел к амбару с виноградным прессом. Там вовсю кипела работа: наступило время сбора урожая. Амбар представлял собой огромное, покоящееся на балках сооружение без внешних стен. Крыша защищала от непогоды пресс, который был старше самого Эрхарда Фюгера.

Когда Вендель и Антоний подошли к работникам, те как раз высыпали в пресс корзины спелого винограда. В ведре собирался сок, вытекший из винограда еще до начала давки. Из этого сока потом сделают самое дорогое и вкусное вино. Тут витали восхитительные ароматы, в воздухе уже чувствовалась осенняя прохлада, но работникам было жарко, они потели.

Венделю нужно было проследить за тем, чтобы они хорошо справились со своей задачей.

Он уже собирался дать указания, когда заметил, что кто-то подошел к входу в таверну. Вендель велел работникам продолжать, а сам пересек двор и вышел на улицу.

— Мы еще не открылись! — крикнул Вендель, махнув рукой незнакомцу.

Парень повернулся к нему. Он был еще очень молод, голубые глаза блестели, черты лица поражали своей красотой. Что-то в этом безбородом лице показалось Венделю знакомым. Наверное, этот гость уже останавливался в их семейной таверне.