Маска бога

Если бы Киндри мог сжаться в комочек и забиться обратно в угол, он сделал бы это, дав себе еще больше оснований ненавидеть себя. В конце концов, молодая ученая всего лишь спросила о том, на что он уже молча и добровольно пошел, опустившись вслед за Норф. Но даже теперь он сомневался в успехе и был бы рад избежать испытания. Но, кажется, этого уже не дано. Черт возьми, да что же такое с нервами? Может, он и не герой, как двое его чистокровных кузенов, но никогда за всю минувшую зиму он не был так малодушен. Нет, всего лишь дурость швыряла его, пребывающего в абсолютном неведении, от одного несчастного случая к другому, а защищала шанира лишь способность излечивать себя практически от всего на свете. Сейчас он понимал, чем рискует, и, благодаря Иштару, знал истинную цену угрозы. Без жреца, который отпер бы ему путь, возможно, он никогда уже больше не ощутит целительного мира в образе своей души.

«А если нет, то что? Прятаться по темным углам всю оставшуюся жизнь?»

Нет. Что бы он ни потерял, приобрел Киндри две вещи, которые и не помышлял иметь: Дом и имя. Он должен постараться никогда больше не быть никчемным.

«Тогда вставай, Киндри, Бродяга по Душам, вставай и иди».

Он поднялся, суставы трещали, как у древнего старца, тело скручивала острая боль. Вот оно, ощущение того, что ты смертен, и его дал ему попробовать Иштар. Он обошел наковальню (остальные дали целителю дорогу) и одеревенело опустился на колени рядом с Норф. Его протянутая рука тряслась. Судя по медленному дыханию, девушка была уже глубоко в дваре. Все барьеры сняты. Ты словно стоишь на краю пропасти, в лицо тебе вглядывается тьма, а в ней притаился тот чудовищный дом с холодным, загнивающим залом.

«Давай, Норф, ныряй. Вперед».

И он прикоснулся к лицу Джейм.

Глава 2

Красные облака лениво поползли по площади, в них то появлялись, то так же безмолвно исчезали розовые клочья, в огне факелов кружились кровавые прожилки, хотя вокруг не было ни ветерка. Старейшины сгорбились каждый в своем углу, выглядели они фантастическими статуями, больше всех — «женщина» и украшенный перьями мужчина. Наблюдатели вне площади тоже застыли неподвижно. Все работники собрались в южном углу двора, Претендент стоял за их спинами, словно ловя последний шанс скрыться с глаз долой. Северный угол занял великан мерикит во всем своем блистающем великолепии и совершенном одиночестве, он угрюмо молчал, — ну вот еще, опускаться до ожидания.

Кирен размышляла, почему они медлят. Что кенциры — или даже Индекс — знают об этом диком горном народе, занимавшем Заречье до Кенцирата, до всех старых империй? Если знание — сила, то сейчас они на ее оборотной стороне. Следовательно, она тоже должна ждать, пока мерикиты не начнут, пока Гора Албан (бог, ну пожалуйста) не окажется в безопасности, пока не кончится исцеление.

— Почему так долго? — выпалила она, несмотря на все свои тревоги, почти шепотом. — Ведь ясно, что никакие важные мышцы и артерии не задеты. Раннее вмешательство устранило бы последствия бесследно. Даже сейчас!.. Сколько времени обычно требуется для глубокого исцеления?

— А сколько… длится сон?

— Зола, прошу тебя, не надо загадок.

— Это скорее метафора, как и все сны и образы душ. Для лекаря за работой время иллюзорно.

— Не совсем, — вскинул Индекс свое умное обезьянье личико. — Долог ли сон, тянется ли он минуту, день или целую жизнь? Иногда и возраст лекаря меняется соответственно. Хм, я знал паренька, за одну ночь состарившегося на целый век.

Произнося эту фразу, он не отрывал от Кирен долгий злобный взгляд — месть за то, что девушка так больно ранила его чуть раньше. И она не винила старика. Чем она была одержима, отчего вела себя так бестактно? О, это было возбуждающе, горячка спора часто бодрит, но вот после!..

Спокойно, просто дряхлый чудак поднял тему, о которой лордан старалась (очень старалась) не думать.

Факты прежде теорий, практические нужды важнее выгоды. Она уже обсуждала это с Золой раньше и действовала в соответствии с убеждениями, настояв на том, чтобы Киндри занялся раной Джейм. Так, ну и что, лекарь и Карающий…

Нужно ли было сводить этих людей вместе вопреки воле обоих? А если они губительны друг для друга? Ей хотелось бы видеть лицо Киндри, но его заслоняли длинные волосы, свисающие кровавой — по цвету туч — бахромой. Длинные, чуткие, подрагивающие, как крылья мотылька, пальцы лежали на чужом лице, скрытом под маской. Этот хрупкий контакт напомнил Кирен, сколь шатким должно быть равновесие между ними. Она вскинулась, когда Жур заскулил и задергал лапами, словно пытаясь погрузиться в самую глубь сна своей хозяйки. Но на этот раз девушка и целитель ушли туда, куда барс не мог за ними последовать.

— Слушай, — тихо сказала Зола.

Снаружи, вдалеке, кто-то закричал. Голос, хотя и слабый, звучал настойчиво и призывно, словно среди поля битвы:

— Норррф! Норррф!

Дыхание лежащей в тени изменилось.

Глава 3