Маска бога

Внизу по брусчатке зазвенели копыта. Окна выглядывали на Передний Двор, который назывался так потому, что занимал открытое пространство перед Женскими Залами, которые сами по себе находились в задней половине Готрегора. В центре крепости стоял старый замок Норф, и его тыл выходил как раз на Передний Двор. Лошадь процокала через ворота, разделяющие женскую территорию и внутренний двор крепости. «Но мужчины же не допускаются сюда, — возмущенно подумала учительница. — Здесь Женские Залы, и даже охранники-кендары — женщины». Потом она увидела всадника — всадницу. Хотя на ней и была приличествующая маска, но она носила и юбку с разрезом, и, да-да, сапоги. Леди Бренвир из Брендана вернулась в Готрегор.

В лучшие времена люди в присутствии этой леди лишались силы духа. Железная Матрона, называли они ее за спиной — за жесткую дисциплину. Однако в последние несколько месяцев контроль, казалось, ускользал из ее рук.

Каждый был осведомлен о ее бесчисленных приходах и уходах, словно даже в самый разгар зимы она не могла оставаться ни внутри, ни вне Женских Залов на какой-то сколь-нибудь протяженный отрезок времени.

Преподавательница слышала злобные перешептывания о походном наряде Железной Матроны, но сама лично до сих пор не видела этого одеяния. «Как неприлично», — подумала она, и еще, еще…

Она твердо верила, что все, что делают старшие, — вне критики. Конфликт между такой непреложной истиной и ее собственными чувствами смущал и пугал ее. Все должно быть только так или иначе, третьего не дано.

Бренвир спешилась и исчезла в северном крыле Бренданов.

«Забудь то, чему не можешь помочь», — учил Женский Мир.

Девушка отвернулась от окна, стерев все, что только что видела, из сознания.

— Четвертая обязанность леди, — обратилась она к классу, — быть молчаливой.

Обычно ответом на это были не разговоры, а гримаски. Но сейчас тихий, хотя и очень отчетливый голос в конце комнаты произнес:

— Проклятие.

— Кто это сказал? — резко бросила учительница, хотя и так уже знала. — Ну и что ты сделала на этот раз? Иди сюда, покажи.

В дальнем ряду поднялась темная фигурка и скользнула вперед, войдя в столб падающего из окна дневного света, озаряющего все древней позолотой. Когда-то это платье засверкало бы в солнечных лучах. Ныне же маленькие девочки ухмылялись, переглядывались и подталкивали друг дружку, тыча пальчиками на тусклую серебряную отделку, поистрепавшиеся лазоревые кружева и когда-то богатый лиловый бархат, от времени ставший цвета застарелого синяка.

Как-то раз дети были менее осторожны. Преподавательница вспомнила их насмешки: «Ищи, ищи, "вода"…» — из-за лишенной прорезей, «слепой» маски, которой матроны пытались обуздать новоприбывшую, чтобы она не блуждала по залам. Но когда это безглазое лицо повернулось к классу, девочки застыли, как… как маленькие зверьки под гипнотизирующим взглядом кобры.

«Нет, это неподходящий образ», — строго сказала себе молодая учительница.

В любом случае теперь на идущей по классу стандартная полумаска, а на детей, мимо которых проходит, она не обращает внимания.

Но девочки продолжают нервно хихикать, да и учительница чувствует себя неспокойно.

Во-первых, она не привыкла иметь дело с людьми старше себя, пусть даже и на пару лет. Хуже того, эта девушка — Норф, родная сестра Верховного Лорда. Более тридцати лет в Готрегоре не было норфских женщин, с тех пор как убийцы Башти так жестоко привели к исчезновению целую семью. А теперь вот тут одна из них, с ее невероятно старой, фантастически чистой кровью. Общаться с ней — словно встретиться с персонажем из древних легенд.

Но матроны не дали ей такого статуса. Более того, они прикрепили девчонку к временной супруге ее брата, Калистине, повелев подчиняться ей, а также любой учительнице, занятия которой она обязана посещать. Этот урок — один из таких. А Норф такая необразованная. Дело даже не в том, что она не знает искусства вышивки — или любой другой науки, которую любая уважающая себя леди давным-давно должна была бы освоить, — но она не посвящена еще даже в таинства самого нижнего уровня. Поэтому-то преподавательница и говорила с ней так резко, в то же время ощущая настойчивое желание отступить подальше от подходящей Норф, протянувшей вперед руки в черных перчатках.

Потом-то она увидела, почему эта девчонка так странно держит ладони, — она просто случайно умудрилась связать их вместе.

Юная учительница вздохнула со смутным облегчением:

— Ох, леди Джеймс. Только не опять. Если эти перчатки делают тебя такой неуклюжей, то почему бы тебе их не снять?

— Я предпочла бы этого не делать.

Голос ровный, невыразительный, но в нем было что-то настолько неподатливое, что учительница почувствовала раздражение. В конце концов, это ее класс и все ученицы здесь должны быть покорными.

— Не глупи, — вспыльчиво сказала она. — Я настаиваю.

— Я тоже.

Руки в перчатках сжались и разошлись, обрывая нити, после чего нырнули за спину хозяйки.

«Словно два диких зверя сбежали», — подумала учительница.