Маска бога

А что до снов, так плач Серода убедил ее в том, что если она прибудет в Рестомир и притащит туда лекаря, то так будет лучше. К счастью, заставить Киндри вернуться тем путем, что он пришел, оказалось легче легкого: стоило только поставить его на Новую Дорогу, повернуть, дать пинка, и он зашагал на север, не замечая, куда идет, — да похоже, его это и не беспокоило.

По лощине все еще плыли клочья тумана, но ни в одном из них не угадывался облик бродячего призрака. Или это тоже был сон? Однако в кармане Джейм все еще лежал искривленный уголек. Она сохранит его, чтобы напоминать себе, что в этих глухих местах любые необыкновенные вещи могут оказаться реальностью.

За день ощущение присутствия Отравы и слепого аррин-кена ослабело. В конце концов, оба они кенциры, такие же чужие в этом мире, как и она сама, даже если последний и пометил всю цепь этих гор как свою, как Иммалай — Хмари, и командует этой низиной. Эта земля — не их. «Все равно, — думала Джейм, — слепого кота наверняка даже не существует». Сны и раньше подшучивали над ней.

Как и воображение, если уж говорить об этом. Вот и сейчас: весь день она продолжала ловить проблески, напоминающие хижину Земляной Женщины, хотя домик больше не показывался так четко, как на поверхности утеса. Расположение листьев, веток, теней лишь намекало на присутствие резных косяков или усыпанных знаками иму стен, и картинка исчезала, стоило только посмотреть на нее в упор. «Все это только нервы», — решила девушка. В конце концов, на что это похоже, почему лачуга не отстает от нее в этих дебрях? Невероятно. В таком случае не помешало бы воображению быть менее ярким: при каждой вспышке образа призрачная дверь раскрывалась все шире.

По большей части дорога шла в стороне от реки, так что деревья и кустарники скрывали идущих от противоположного берега. Тем не менее Джейм с удовольствием подыскала бы другой путь, повыше, более защищенный, если бы не путешествовала кое с кем, чьи сапоги вчера в роще съела земля. Вероятно, лекарь умел исцелять собственные раны, хотя даже и не пытался предотвратить их, совершенно не обращая внимания, куда ступает. За ним тянулись кровавые следы — отпечатки ног, и Джейм уже подумывала, что до Рестомира она будет вынуждена волочь его на себе.

Новая Дорога соединяла между собой Крагген, Темную Скалу, Валантир и Рестомир, замки Комана, Даниора, Ирана и Каинрона соответственно. Темная Скала, крепость-близнец Глуши, должна быть неподалеку. Восточный берег уже был гол — деревья спилены, трава скошена на корм скоту, там и тут он осыпался, размытый и выветренный. Но шанир едва волочит ноги, так что на ночлег придется становиться, не доходя до замка Даниора.

Киндри, завернутый в знамя Эрулан, уснул мгновенно. Джейм сидела, поддерживая огонь и дожидаясь Жура, опять отказавшегося от сырных корок и ускользнувшего, лишь только к нему повернулись спиной. «Если он научился быть более самостоятельным, — говорила себе девушка, — то это только здорово, невзирая на то, кто его учит».

Мысль о наставлениях напомнила об Отраве.

«Для такой умной особы, — сказал он за секунду до того, как ворвалась добравшаяся до него толпа, — ты необычайно невежественна. Как жаль, что у меня никогда не будет шанса обучить тебя».

Он еще может попробовать.

В голове промчались воспоминания: стоящая в тени фигура наблюдает с балкона за падением полуободранного тела ребенка в Поющую реку. Позже: «Идет молва, что с тех пор, как ты вступила в Гильдию Воров, Отрава оставил своих маленьких мальчиков». Еще позже: Отрава в «Рес-аб-Тирре», расхваливает свободу бездны, пока его телохранители удерживают в плену персонал гостиницы: «Мы сгибаемся под гнетом чести. Лучше оставить ее, сбросить все ограничения, это путь и для тебя, и для меня». — «Я совсем не понимаю тебя!» — закричала она, а он ответил, загадочно улыбаясь: «Ты знаешь меня так же хорошо, как и себя».

Ветер взъерошил конский каштан, раскинувший ветви над ямой, в которой расположились путники. Просыпающиеся весенние соки наполнили первые прожилки листьев слабым мерцанием, так что в вышине будто махали бесчисленными светящимися семипалыми руками танцующие великаны.

«Ссссааа, — дышал ветер, и деревья трепетали. — Ссссссааа…»

…или это было «Шшшшаа…»?

Нет.

Мысли о Сожженных Однажды, Отраве или слепом аррин-кене опасны, они, как запах крови, способны привлечь то, чего больше всего боишься.

Джейм нагнулась подбросить хворосту в огонь. Сквозь низкие язычки пламени прямо на нее взглянули серебряные глаза Отравы.

Он лежал на земле, лениво опершись на локоть. Костер осветил бронзовые чешуйки доспехов, сплетенные из опавшей прошлогодней листвы дуба. Отрава дышал, и листья шелестели.

«Шшшаа», — вздохнуло что-то под деревьями, и это был не ветер.