Маска Черного Тюльпана

Колдовство, пришел к выводу Майлз. Тут не обошлось без черной магии. Ведь это же Джефф, который последние семь лет умело вел хозяйственные дела Лиги Пурпурной Горечавки, в то время как на долю Ричарда доставались самые опасные затеи. Ничем, кроме вмешательства темных сил, объяснить это было нельзя.

Давненько в Англии не сжигали ведьм.

— Знаешь, может, если ты на несколько часов ее покинешь, это обострит ее интерес к тебе, — схитрил Майлз. — Генриетта говорит, что женщины реагируют на такие вещи.

Джефф покачал головой:

— В этом нет никакого смысла.

— Потому и действует, — с умным видом изрек Майлз.

— Хм… ну, может быть, тут что-то есть.

Майлз решил, что выжал из этой уловки все, что можно, не вызвав подозрений Джеффа. Разумеется, учитывая его нынешнее состояние, он мог бы сказать другу, будто король Георг только что превратился в гигантскую брюкву, и Джефф согласился бы и кивнул.

— Нужный нам человек вон там, у большой статуи Зевса-громовержца, — непринужденно проговорил Майлз, чтобы стоящие рядом ничего такого не заподозрили. — Мне нужен примерно час. Если ты увидишь, что он уходит раньше, придумай, как задержать его. Я рассчитываю на тебя, Джефф.

— Час?

— Лучше больше, но достаточно и часа.

Джефф кивнул:

— Удачи.

Для отвода глаз Майлз с улыбкой изобразил несколько фехтовальных движений и повернулся, намереваясь уйти. В последний момент в голову ему пришла еще одна мысль. Он тронул Джеффа за плечо.

— И последнее.

— И что же это? — осторожно спросил Джефф.

Печален день, когда твой друг становится воплощенным подозрением.

— Последи еще за ним и Генриеттой, ладно? Мне не понравилось, как он вчера вокруг нее увивался.

— Да запросто, — с облегчением согласился Джефф. — Я всегда могу увести ее танцевать. Может, это заставит Мэри ревновать…

— Я знал, что могу рассчитывать на тебя, старина!

Еще не договорив, Майлз хлопнул Джеффа по плечу и бодро покинул бальный зал с приятным чувством выполненного долга.

Сбегая с крыльца, Доррингтон глубоко вдохнул освежающего ночного воздуха — и его чуть не стошнило. Лицо Майлза перекосилось от отвращения. Запах угадывался безошибочно, как и сопровождавшие его звуки. Кто-то, встав на четвереньки, головой в кусты, изрыгал содержимое своего желудка прямо на аккуратно подстриженный газон Мидлторпов.

Когда Майлз проходил мимо, человек этот выпрямился, покачнулся, оперся на руку — Майлз сморщился, — и когда стал подниматься, свет фонаря упал на его землистое лицо. Майлз остановился как вкопанный. Это был тот, с кем он собирался поговорить. Не самое лучшее время, но Майлз хотел покончить с этим делом как можно скорее. Вонь только стимулировала его желание.

Ухватив страдальца за чистую, по счастью, часть галстука, Майлз помог ему встать.

— Фробишер… — протянул он. — Я хотел с тобой поговорить.

— Почту за честь, Доррингтон. — Фробишер покачнулся, пытаясь поклониться. Скорчил рожу земле, словно боялся, что она на него накинется. — Рад и все такое.

Майлз не мог ответить ему тем же. Он отступил в сторону от потока винных паров, словно пламя из пасти дракона вырывавшихся изо рта Фробишера, когда тот говорил. Галстук молодого человека съехал набок, фрак распахнулся, явив взору жилет в потеках, Майлз не хотел знать чего, а налитые кровью глаза сузились от усилия сфокусировать взгляд на Доррингтоне.

Этот надравшийся кретин имел наглость дотронуться до Генриетты. Майлз презрительно раздул ноздри — ошибка, так как это позволило вдохнуть больше отвратительной вони, исходившей от Фробишера. Трезвый, Фробишер являл собой совершенно презентабельный образчик, но любой мужчина его возраста, позволяющий себе доходить до подобного состояния, недостоин находиться в одной комнате с Генриеттой, не говоря уже о том, чтобы увлекать ее на темный балкон. Следует преподать нахалу небольшой урок хороших манер, чтобы тот подальше держал свои мерзкие ручонки от сестры лучшего друга Майлза.

«Спокойнее, Майлз, — напомнил он себе. — Всего лишь пара слов по-мужски». Поколотить знакомого до беспамятства нельзя — это так осложняет светскую жизнь. Ему нужно только убедиться, что этот человек понял: если он еще раз хотя бы посмотрит на Генриетту, то пусть подумает об эмиграции в отдаленный уголок Америки.

Майлз скрестил на груди руки.

— Я слышал, у тебя вышло небольшое разногласие с Генриеттой Селвик.

— Ужасно противная девчонка, — нечетко проговорил Фробишер. — Ходит и разглагольствует только потому, что…

Он полетел назад в кусты.

Майлз схватил его сзади за жилет и поднял. Даже если он и продержал Фробишера в воздухе на мгновение дольше, чем нужно, тот был настолько пьян, что не заметил. Не подозревал он и того, что Майлз прикидывал, не заменить ли руку ногой и не испробовать, как далеко может услать пинком пьяного выродка.

Майлз с сожалением уронил Фробишера. Сначала нужно достучаться до его сознания. Пинки подождут.

— Спасибо, Доррингтон. — Фробишер без особого успеха отряхнул жилет. Некоторые субстанции плохо реагируют на отряхивание. Фробишер со злостью уставился на погубленные перчатки. — Очень благородно с твоей стороны.