Маска Димитриоса

Сразу сломать Булича не удалось. Когда он понял, что от него требуется, он, конечно, сначала испугался, но потом впал в настоящее бешенство. Видимо, у него наконец-то спала с глаз пелена, потому что он несколько раз выкрикнул: "Шпион... подонок". Действительно, после этих слов "барон" перестал изображать из себя занятого филантропией аристократа и собственноручно подавил бунт. Удар ногой в живот согнул бедного Булича пополам и вызвал приступ рвоты. Затем последовал удар ногой в лицо, после чего, бросив его в кресло, Димитриос еще раз объяснил, что у него нет другого выхода.

Все было очень просто: Булич должен был принести карту после работы в отель и положить ее на место на следующий день.

На следующий день вечером Димитриос получил карту. Отнеся ее Г., который немедленно занялся фотографированием и проявлением пленки, Димитриос вернулся в гостиную и не спускал глаз с Булича до тех пор, пока Г. не дал ему знать, что карта больше не нужна. Затем Димитриос вручил Буличу карту и деньги и тот, не вымолвив ни единого слова, удалился.

Г., находившийся все это время в спальне, говорит, что звук захлопнувшейся за Буличем двери был для него слаще музыки. В самом деле, негатив обошелся в весьма умеренную сумму. Если Булич незаметно вернет карту, то получалось, что и волки сыты, и овцы целы.

И в этот момент в спальню вошел Димитриос.

Г. сразу понял, какую ошибку он совершил.

- Позвольте получить то, что причитается мне за работу, - сказал Димитриос, протягивая руку.

Г. согласно кивнул головой и пожалел о том, что пришел без оружия.

- Вам придется пройти со мной, - сказал он и шагнул к двери.

Димитриос отрицательно покачал головой.

- То, что мне причитается, у вас в кармане.

- То, что у меня в кармане, причитается мне, а не вам.

Ухмыльнувшись, Димитриос достал револьвер.

- Поднимите руки, mein Herr, и держите их на затылке.

Г. подчинился. Сделав два шага, Димитриос остановился. Г. говорит, что он только теперь понял грозящую ему опасность.

- Только, пожалуйста, без глупостей, mein Herr.

Улыбка вдруг исчезла с его лица. Он сделал еще один шаг и, ткнув револьвером Г. в живот, сунул свободную руку в карман пиджака и вытащил пленку. Потом, отскочив в сторону, сказал:

- Теперь можете уходить.

Г. ушел. Но и Димитриос, в свою очередь, совершил ошибку.

В ту ночь агенты Г. с завербованными уголовниками прочесывали Белград, пытаясь схватить Димитриоса. Но Димитриос как сквозь землю провалился больше его Г. никогда не видел.

Вы спросите, что стало с негативом? Вот ответ Г.:

- Когда на следующий день стало ясно, что он ушел от нас, мне - как это ни горько, ведь вся моя работы пошла насмарку - ничего не оставалось, как рассказать о происшедшем работнику германского посольства, который был моим приятелем и кое-чем был обязан мне. Спустя два-три дня после этого памятного вечера мне стало известно, что Димитриоса видели вместе с человеком, который работал на французскую разведку, так что германскому посольству представилась прекрасная возможность оказать услугу правительству Югославии. Как вы думаете, могло оно не воспользоваться этим?

- Если я правильно понял, - сказал я, - вы поступили вполне сознательно, известив югославские власти о том, что карта побывала в чужих руках?

- К сожалению, у меня не было другого выхода. Будучи новичком в нашем деле, Димитриос совершил непростительную ошибку, выпустив меня живым. Он, наверное, думал, что я легко опять заполучу карту, шантажируя Булича. Но эта карта теперь не имела для меня никакой ценности - во-первых, потому что секретные сведения стали известны другой разведке, а, во-вторых, потому что, сообщая сведения, уже известные другой разведке, разведчик роняет свой престиж. Конечно, я был очень зол на самого себя. Единственным утешением было только то, что Димитриос получил от французов половину договорной цены за информацию, как будто они догадывались, что она уже устарела. Впрочем, она стала таковой чуть позже, после предпринятого мной демарша.

- Что стало с Буличем?

Черты лица Г. исказила брезгливая усмешка.

- Жаль, конечно, что все так получилось. Я обычно беру на себя ответственность за судьбу тех, кто на меня работает? Его арестовали чуть ли не на другой день. Он рассказал властям все, что знал о Димитриосе. Это и спасло ему жизнь - он был приговорен к пожизненному заключению. Я уже приготовился к тому, что власти будут разыскивать и меня: в конце концов ведь это я познакомил его с Димитриосом. Но, как ни странно, меня не тронули. Подумав, я решил, что он, возможно, боится дополнительного обвинения в получении взятки, либо сделал это из благодарности за те двести пятьдесят динаров, которые я дал ему в последний раз. Весьма вероятно, он так и не догадался, кто стоял за всем этим. Как бы то ни было, мне это очень пригодилось: ведь я еще не закончил свою работу в Белграде и, если бы за мной началась слежка, мне пришлось бы переменить паспорт и - что самое для меня неприятное - прибегнуть к гриму. Судите сами, насколько это усложнило бы мне жизнь.

Я задал последний вопрос, и вот что он мне ответил: