Маска Димитриоса

— А кто шутит? Я изучаю жизнь этого человека, Димитриоса. По неизвестной мне причине мистер Питерс тоже интересуется Димитриосом. Так мы и встретились. Он подслушал, как я наводил справки в афинских архивах. Потом он выследил меня до Софии и, наставив на меня пистолет, потребовал объяснить мой интерес. Димитриоса, кстати, убили еще до того, как я о нем услышал. В конце концов мистер Питерс предложил мне встретиться с ним в Париже и совместно поработать над одним проектом, пообещав прибыль в размере полумиллиона франков. Он считает, что я обладаю информацией, которая, будучи бесполезна сама по себе, имеет большую ценность, если ее использовать вместе с информацией, которой располагает он. Я ему не поверил и отказался участвовать в этой махинации. А он, чтобы доказать свои честные намерения, дал мне это рекомендательное письмо. Я ему объяснил, что интересуюсь Димитриосом в теоретическом плане, и признался, что собирался поехать за информацией в Белград. А он сказал, что предоставить ее можете только вы.

У Гродека брови поползли вверх.

— Не хотелось бы показаться чересчур любопытным, месье, но как вы узнали, что Димитриос Талат был в Белграде в 1926 году?

— Мне рассказал об этом один турецкий чиновник, с которым я подружился в Стамбуле. Он и описал мне историю этого человека: во всяком случае, ту историю, которую знают в Стамбуле.

— Понятно. А могу я поинтересоваться, что такого важного вы знаете?

— Понятия не имею.

Гродек нахмурился.

— Да ладно, месье. Вы просите сообщить вам конфиденциальную информацию. Меньшее, что вы можете сделать взамен, — поделиться со мной своей.

— Это правда. Я не знаю. С Питерсом я разговаривал довольно откровенно, и в какой-то момент разговора он очень разволновался.

— В какой именно момент?

— По-моему, я объяснял, как узнал, что у Димитриоса не было с собой денег. Именно после этого он завел разговор о полумиллионе франков.

— И как вы узнали?

— Все, что нашли при нем, лежало на столе в морге. Все, за исключением удостоверения личности, которое вытащили из подкладки пальто и отправили французским властям. Денег не было. Ни единой монеты.

Несколько секунд Гродек внимательно на него смотрел, затем подошел к шкафу, в котором хранилось спиртное.

— Еще выпить, месье?

Он в тишине разлил напитки, протянул Латимеру стакан и торжественно поднял свой:

— Тост, месье. За английский детектив!

Латимер удивился, но поднес стакан к губам. Хозяин дома сделал то же самое. Однако вдруг он подавился и стал вытаскивать из кармана платок, поставив стакан на место.

К своему удивлению, Латимер понял, что мужчина смеется.

— Простите, месье, — задыхаясь, проговорил Гродек. — Просто пришло в голову. Я представил… — на долю секунды он заколебался, — представил нашего друга Питерса с пистолетом. Он ведь сам до ужаса боится оружия.

— Видимо, он смог преодолеть свой страх, — несколько раздраженно отреагировал Латимер, у которого возникло подозрение, что дело было в другом.

— Умный малый, Питерс, — тихо засмеялся Гродек и потрепал Латимера по плечу. У него внезапно улучшилось настроение. — Мой дорогой друг, пожалуйста, не обижайтесь на меня. Послушайте, сейчас будет обед. Я надеюсь, он вам понравится. Вы голодны? Грета в самом деле отменно готовит, и швейцарского вина я не держу. Позднее я вам расскажу про Димитриоса и про те неприятности, которые он мне доставил, и про Белград, и про 1926 год. Это вас устроит?

— Вы окажете мне неоценимую помощь. — Латимер решил, что Гродек готов снова рассмеяться, но поляк, наоборот, стал очень серьезным.

— С удовольствием, месье. Питерс — мой хороший друг. К тому же вы сами мне нравитесь, а к нам так редко заезжают гости. — Он замялся. — Не позволите мне, месье, как другу, дать вам небольшой совет?

— Пожалуйста.

— На вашем месте, месье, я поймал бы нашего друга Питерса на слове и поехал в Париж.

Латимер совсем запутался.

— Я, право, не знаю… — медленно начал он.

Тут в комнату вошла экономка Грета.

— Обед подан! — радостно воскликнул Гродек.

Позже, хотя и была возможность попросить Гродека объяснить его «небольшой совет», Латимер об этом попросту забыл. К тому времени у него появилась другая пища для размышлений.

9 Белград, 1926 год

Мужчины научились не доверять своим фантазиям. Поэтому их удивляет, когда они случайно обнаруживают, что мир, представленный в воображении, действительно существует. И тот день, который Латимер провел на вилле «Акация», слушая Владислава Гродека, оказался одним из самых странных в его жизни. Он зафиксировал это в письме греку Марукакису, которое начал, пока все еще было свежо в памяти, и закончил на следующий день, в воскресенье.