Маска (И)

Было обидно до слез осознавать, что на тебя махнули рукой все: и взрослые, и дети. А самое горькое было то, что никто вокруг не понимал, как тяжело жить один на один с матерью, которая ненавидит и презирает своего ребенка. Больно было и от незнания отца, но его ли винить в этом? Разумеется, если бы он бывал дома чаще, все было бы по-другому, но и Тсуна виноват в его неведении. Если бы сам парень переборол свой страх, рассказал обо всем, что делает Нана, он хотя бы посеял в сознании отца семена сомнения, и Иемитсу со временем увидел бы истинную картину.

Как ни печально было это признавать, но Тсуна, от части, сам был виноват в своих страданиях. Это угнетало. Душа рвалась на части, но изменять что-либо было уже слишком поздно…

— Прячешься, — Тсуна едва заметно вздрогнул, услышав знакомый голос. — А ведь друзья волнуются.

— Они все равно не смогут ничем помочь. Уже слишком поздно, — горько ответил парень, не глядя на собеседника. Грустные мысли и болезненные воспоминания никак не хотели покидать голову шатена. Он даже не сразу сообразил, что сказал правду, которую столько лет скрывал. Молчание затянулось.

— Ты не прав, — Тсуна снова вздрогнул, он опять ушел в свои мысли и уже забыл о собеседнике, чей голос вдруг стал таким решительным, твердым. — Ты знаешь не хуже меня, что никогда не поздно все изменить. Ты показал мне это. Ты вернул меня к жизни. И именно ты очистил мою душу от скверны, — Мукуро присел рядом с шатеном и заглянул в его глаза. Тсуна сильнее сжал руками колени и прикусил нижнюю губу.

— Я не смогу… Это… — голос предательски дрогнул, и парень отвел взгляд, стыдясь своей слабости. Почему-то рядом с Мукуро, Тсуна не мог сдержаться и говорил то, что думал. Маска, которую он создавал и носил годами, трусливо прячась за ней, вдруг треснула.

— Наши судьбы похожи, — неожиданно сказал иллюзионист и посмотрел куда-то поверх головы Тсуны. — С самого рождения я не был свободным, сперва меня использовали как подопытного, затем заперли в тюрьме. Много лет я каждый день думал, а смогу ли я хоть как-то изменить свою участь? Смогу ли сбежать? Смогу ли стать свободным? И знаешь, что стало мне ответом? — Тсуна покачал головой, а Мукуро по-доброму ухмыльнулся. — Это был ты. В тот момент, когда ты схватил меня и пропустил через меня свое пламя, мой разум прояснился. Я был скован собственными страхами и ненавистью, но ты помог мне преодолеть их. И посмотри на меня теперь. Я учусь в школе, у меня есть дом и друзья, а впереди я вижу свободу. Всего восемь лет, и я смогу распоряжаться своей жизнью сам, как захочу. Ты подтолкнул меня к изменениям. Да, не все приходит сразу, но то, что уже есть, заставляет поверить в лучшее. Я верю, ты сможешь справиться. Пусть постепенно, но ты все преодолеешь. А рядом с тобой будут друзья, что поддержат и приободрят. Ты не один.

— Ты сказал, что наши судьбы похожи. Ты знаешь, что я не свободен, откуда? — Тсуна нахмурился и испытывающее посмотрел на иллюзиониста, что сейчас был так не похож на себя обычного. Не было ни ехидных ухмылочек, ни пошлых шуточек, только искренность и желание помочь.

— По твоим глазам, — Мукуро загадочно улыбнулся, но больше ничего не сказал, мастерски делая вид, что не замечает недоуменных взглядов шатена.

Тсуна хмыкнул и перевел взгляд на небо. Время пролетело так быстро. Казалось, еще пару минут назад солнце было в зените, а сейчас неумолимо приближается к горизонту. Оно окрасило небо в приятный оранжево-розовый цвет, сделав это так прекрасно, что Тсуна, залюбовавшись, на миг позволил себе забыть о страхах. Морщинка на его лбу разгладилась, и лицо, наконец, приняло умиротворенный вид. Мукуро поднялся, не собираясь мешать парню наслаждаться спокойствием, но шатен вдруг схватил его руку и несколько испуганно, попросил:

— Не уходи, останься.

И он остался. Мукуро сидел рядом с Тсуной и крепко держал его за удивительно тонкую и холодную руку. Солнце садилось все ниже, а подростки продолжали сидеть бок обок и тихо разговаривать ни о чем, старательно обходя больные темы. Пару раз иллюзионисту даже удалось вызвать улыбку у Тсуны, но почти сразу же она пропадала под грузом невеселых мыслей и переживаний.

— А почему ты здесь один? Я думал, Гокудера-кун и остальные все еще не доверяют тебе, — спросил в какой-то момент шатен.

— Они все еще не могут отличать иллюзию от реальности, — по-кошачьи усмехнулся Мукуро, явно довольный тем, что смог провести друзей Тсуны. Шатен же только фыркнул, уже думая, как бы научить подростков видеть сквозь иллюзии. В перспективе это более, чем нужный навык.

Снова воцарилось молчание. Оно не было угнетающим или неловким, а наоборот, оно было таким уютным. Казалось, будто они сидят так уже целую вечность, и будут продолжать это еще столько же, ведя неторопливую беседу под тихую песнь ветра. Уходить совсем не хотелось, но это было необходимо.