Маска, я тебя знаю!

ГАБОВИЧ. А может, лучше мне остаться?

РЕСНИЦЫНА. Нет, иди. Я сама. До свидания!

ГАБОВИЧ. До свидания. Держитесь! (Уходит.)

Ресницына снимает халат, юркает под одеяло, притворяется спящей. За дверью топот, звон гитары и стекла. Дверь распахивается. На пороге — группа студентов, впереди Алексеенко с гитарой и Балашов.

АЛЕКСЕЕНКО. Здрасьте вам, мамзель Маруся!

Молчание.

БАЛАШОВ. Спит.

Студенты подходят к кровати.

АЛЕКСЕЕНКО (вполголоса). А она вообще-то ничего, да? Ты, Ангина?

БАЛАШОВ. Не в моем вкусе. Я люблю, чтоб без этого вот… А так…

АЛЕКСЕЕНКО. Ни черта ты не понимаешь в женщинах.

БАЛАШОВ. А ты понимаешь?

АЛЕКСЕЕНКО. А я понимаю. Буди давай.

БАЛАШОВ. А может, ну ее? Пускай дрыхнет.

АЛЕКСЕЕНКО. Буди, буди. Зря, что ль, старались?

Алексеенко и студенты рассаживаются вокруг стола. Балашов одним пальцем тычет Марусю в плечо. Маруся мычит.

БАЛАШОВ. Спит.

АЛЕКСЕЕНКО. Кто ж так будит? Не знаешь, с кем дело имеешь? Балда! Вот как надо! (Орет). Роттт-а-а! Па-адъем!

Ресницына дергается, садится.

РЕСНИЦЫНА. А? Что? Кто здесь?

АЛЕКСЕЕНКО. Не видишь — гости к тебе. (Поет). «К вам приехал, к вам приехал Виктор Палыч да-ра-гой!..» Виктор Палыч — это я. Доброе утро.

РЕСНИЦЫНА (зевая, смотрит на часы). Ничего себе утро — половина первого ночи! Что случилось-то? Зачем пожаловали?

АЛЕКСЕЕ!! КО. Ай-яй-яй! Разве так порядочная хозяйка встречает гостей? Мы к тебе, можно сказать, с открытой душой… Ангина, ставь.

Балашов достает из кармана пол-литра. Студенты вытаскивают стаканы.

АЛЕКСЕЕНКО. Вот. Как положено. По-русски.

РЕСНИЦЫНА. Это что? Водка?

АЛЕКСЕЕНКО. Она самая…

РЕСНИЦЫН А. А вы разве не знаете, что во всех стройотрядах «сухой закон»?

АЛЕКСЕЕНКО. Знаем. Но ради такого случая…

РЕСНИЦЫНА. Какого?

АЛЕКСЕЕНКО. Да ты бы встала, однако, с постели. А то какая-то странная мизансцена выходит…

РЕСНИЦЫНА. Ладно, встану. Отвернитесь все.

Все отворачиваются, Алексеенко берет со стола зеркальце и смотрит в него.

РЕСНИЦЫНА. И в зеркало не смотри. Наблюдатель!

АЛЕКСЕЕНКО (смутившись). Да я… так…

Ресницына встает, надевает халат, завязывает поясок. Садится на кровать.

РЕСНИЦЫНА. Ну, готово. Так по какому случаю сегодня праздник?

АЛЕКСЕЕНКО. К столу садись.

РЕСНИЦЫНА. Ничего, мне и тут неплохо. Праздник, говорю, какой?

АЛЕКСЕЕНКО. Нетерпеливая ты. Прямо юный следопыт какой-то… Не спеши. Время придет — объясним… А сейчас предлагаю выпить. За встречу. За знакомство. Со свиданьицем…

РЕСНИЦЫНА. Я не буду.

АЛЕКСЕЕНКО. Брезгуешь? С народом выпить брезгуешь?

РЕСНИЦЫНА. Я вообще не пью. Никогда.

АЛЕКСЕЕНКО. Здоровье не позволяет?

РЕСНИЦЫНА. Нет, из принципа.

АЛЕКСЕЕНКО. Странный принцип. Не наш какой-то… Ну, ладно. Сиди так. А мы выпьем. Верно, ребята? Наливай!

Разливают, пьют, смачно крякают. Заметно пьянеют.

АЛЕКСЕЕНКО. Хорошо пошла… Дай бог, не последняя! (Поет). «Эх, раз, еще раз, еще много, много раз!..»

РЕСНИЦЫНА. Все-таки ты не ответил на вопрос.

АЛЕКСЕЕНКО. Хорошо, ответим. Ангина, объясни.

БАЛАШОВ. Мы… это… в общем, ну… свадьбу справлять пришли.

РЕСНИЦЫНА. Оригинально! Вот так прямо — и свадьбу?

АЛЕКСЕЕНКО. А что тянуть? Я красив и здоров, ты тоже вся из себя… Почему бы нам не пожениться?

Студенты одобрительно гудят.

АЛЕКСЕЕНКО. Во. Глас народа.

РЕСНИЦЫНА. А моего желания, стало быть, не требуется?

АЛЕКСЕЕНКО. А ты что, против?

РЕСНИЦЫНА. Против.

АЛЕКСЕЕНКО. Обижаешь.

РЕСНИЦЫНА. А может, мне другой нравится?

АЛЕКСЕЕНКО. Ну и на здоровье. Мы ж не навсегда. Мы только на сегодня.

РЕСНИЦЫНА. На одну ночь?

АЛЕКСЕЕНКО. А зачем дольше? Надоест…

РЕСНИЦЫНА. Ну, вот что… друг! И вы все! Проваливайте давайте отсюда!

АЛЕКСЕЕНКО. Гонишь?

РЕСНИЦЫНА. Живее, живее, ну!

АЛЕКСЕЕНКО. Не уважаешь!

РЕСНИЦЫНА. Я кому сказала?

Студенты приподнимаются.

АЛЕКСЕЕНКО. Куда? Сидеть! Не видите — девушка для виду ломается. Так положено… Выпьем! Наливай!

Разливают, пьют, крякают.

АЛЕКСЕЕНКО. А почему все такие мрачные? Свадьба это или не свадьба? А ну пой, пляши! Жарь!

Отдает Балашову гитару, тот играет, Алексеенко выдает «цыганочку».

АЛЕКСЕЕНКО. Теперь хочу целоваться! «Горько»? Ну?

Нестройные крики: «Горько…»

АЛЕКСЕЕНКО. Слышь, Маруська, народ требует.

РЕСНИЦЫНА. Дурак же ты все-таки.

АЛЕКСЕЕНКО. Ну, разок, Марусечка? Поцелуемся — и уйдем мы. Честное пионерское.

РЕСНИЦЫНА. Отстань.

АЛЕКСЕЕНКО (идет к ней). Ну, пожалуйста… Что тебе стоит?

РЕСНИЦЫНА (встает, пятится). Отойди. Не хочу.

АЛЕКСЕЕНКО. Жалко, что ли? Разочек…

Кидается к ней, целует в губы. Ресницына борется, отпихивает его. хватает с тумбочки чемодан и бьет Алексеенко по голове. Тот, охнув, падает.

Пауза.

1-Й СТУДЕНТ. Готов!..

2-Й СТУДЕНТ. Отмучился, сердешный… Упокой, господи, душу раба божьего Виктора! Аминь! (Крестится.)

3-Й СТУДЕНТ. Да, ударчик был — не позавидуешь…

БАЛАШОВ. Что у тебя в чемодане-то?

РЕСНИЦЫНА (смущенно). Гантели…

1-й студент свистит.

3-Й СТУДЕНТ. Финита ля комедия.

2-Й СТУДЕНТ. Предумышленное убийство.

РЕСНИЦЫНА. Ребята, честное слово, я не хотела.

Балашов наклоняется к Алексеенко и слушает ухом сердце.

1-Й СТУДЕНТ (шепотом). Ну, как?

БАЛАШОВ. Тихо ты!..

Берет руку Алексеенко, щупает пульс. Рука безжизненно падает на пол.

БАЛАШОВ. Отходит…

Ресницына ахает, садится на кровать.