Маска: история Меллисы де Бриз (СИ)

— Существует такой план, Меллисс. Надо выследить тех, кто охотится за схемами, и перехватить их добычу. Но подробности рисуются достаточно рискованные. Здесь сложная политическая игра.

— Против Австрии?

— Вообще против Габсбургов. Они стали теперь нашим главным противником.

Лоранс взволнованно облизала губы, помолчала, потом продолжала. Меллиса слушала, откинувшись в кресле и глядя в потолок, расписанный облаками и ангелочками.

— Во-первых, нужно скомпрометировать Австрию, обвинив ее в недостойных действиях на чужой территории. Для этого, кража должна свершиться. Пусть Европа узнает об этом вероломном похищении секретных документов прямо на улице, перед королевским дворцом. Во-вторых, это очевидно, схемам нельзя позволить уйти из Парижа. Единственный способ — опередить вора. Украсть документы самим, а настоящих преступников тайно убрать. Но для этого… сначала надо узнать, кто они. И потом, охранником придется пожертвовать.

— То есть… Соржюс?..

— Вероятнее всего, он погибнет при нападении. Ведь не отдаст же он схемы добровольно. Никому.

— Я понимаю, но разве нельзя с ним договориться?

— Если бы существовала такая возможность, — назидательно сказала Лоранс, — ее использовали бы австрийцы. И Соржюс не возил бы секретные документы. Правда, он не знает их содержания, зато уверен, что это очень и очень важно для Франции. И он прав. К тому же, если он останется жив — будет ранен или просто исчезнет — на него падут подозрения в сговоре. А допустить этого мы не вправе. Семья маркиза должна получать ренту как семья героя! Только тогда Австрии по-настоящему прищемят хвост. Соржюс должен остаться чист перед королём, да он и сам не допустит бесчестия и покончит с собой, если его оставить в живых, но не выполнившим приказ. Поэтому, ограбление должно быть подлинным. Тогда честный человек поведёт себя так, как велит ему долг.

Меллиса задумалась.

— Ты хочешь сказать, — неуверенно проговорила она, — что Валлюр ходит с ним по трактирам не просто так?

— Ты сказала об этом первой, Меллиса, — серьёзно ответила ее подруга. — И разве маркиз не предупреждал тебя, не вмешиваться в его дела?

— Вот именно, что предупреждал, — прошептала Меллиса. — Но разве я могу не вмешаться? Ты говоришь, схема не должна покинуть пределов Парижа?

— Ни в коем случае, — подтвердила Лоранс.

— А если заменить документы фальшивыми? Пусть похищают, на радость эрцгерцогу?

— Великолепная мысль, я завтра же передам ее Монсеньору! Но и в этом случае, охранником придется пожертвовать. Он не сдастся австрийцам.

Меллиса нахмурилась, сосредоточенно размышляя.

— Ничего не говори пока Монсеньору. Мне нужно всё хорошенько обдумать… Сколько у нас времени для раздумий?

— Месяц.

Меллиса кивнула:

— Месяц… это немало.

* Ришелье был посвящен в 1622 году в сан кардинала.

* Nobless oblige — "положение обязывает" (лат.)

Глава 32

Схема путешествовала из Люксембурга в Лувр по субботам. В одиннадцать часов сорок минут. Ночью. Чтобы усиленный конвой гвардейцев не смущал горожан. А через сутки она возвращалась обратно.

Словно важный арестант, в карете с решетками, под охраной капитана гвардии и восьми солдат, ехавших эскортом: четверо впереди, четверо позади кареты.

И как раз четыре раза еще суждено ей совершать этот путь. Все посвящённые знают, что четвёртый, в конце месяца, станет последним. Но мало кто догадывается, чем грозит этот последний раз.

За этот месяц Меллиса несколько раз встречалась с маркизом де Соржюсом. Он был завсегдатаем трактиров и вёл себя в компании как простой мушкетёр. Пил он за десятерых, вечно затевал ссоры с приятелями и посетителями трактира и громогласно призывал всех красоток присоединяться к пирушке.

Довольно странным казалось Меллисе, что при подобном образе жизни никому не удалось до сих пор сыграть на человеческих слабостях маркиза, найти ключ к нему и подход к схеме. Но Соржюс слишком легкомысленно относился к удовольствиям и слишком серьёзно — к службе. Он с поразительным простодушием и проворством, довольно неожиданным для такого медведя, ускользал из всех расставленных на него ловушек.

Меллиса встречала Эжена де Соржюса также в компании с Валлюром. В такие вечера Соржюс бывал менее громогласен и настроен скорее меланхолично. Меллиса, хорошенько присмотревшись к Соржюсу, поняла, что единственная настоящая слабость бравого капитана неуязвима и ненаказуема.

Он любил тратить деньги. Соржюс много играл, причем выигрыш не приносил ему радости. Он закатывал полковые обеды и поэтому друзья обожали его. Женщины прощали ему грубые солдатские шутки, неповоротливость и болтовню самовлюблённого хвастуна за его щедрость. Он лихо подкручивал усы, неотразимо бряцал шпорами и частенько хватался за шпагу, хотя вынимал ее из ножен гораздо реже, чем обещал это сделать.

Соржюс, не считая, раздаривал пистоли, улыбки и обещания, но стоило кому-то заговорить с ним о королевской службе, маркиз мрачнел, вздыхал и заказывал еще бутылку.