Маска короля

– Я знаю, где это. Догадываюсь… Чертово кладбище. Но это не в городе, за его чертой.

– А проверить можно?

– Наверное, можно. Если найти где-нибудь план города и сравнить. Только где?

– В библиотеке. У вас в городе есть библиотека?

Он задал вопрос с таким серьезным видом, что я не выдержала и рассмеялась. «У вас в городе есть библиотека?» А тон такой, словно он спрашивает, имеется ли у нас круглосуточно работающий публичный дом. Откуда он такой появился со своими глупыми вопросами?

Кстати, шкаф Локи собрал этим же вечером. Я видела, что ему очень хочется спать, и даже предложила бросить все, но Локи отрицательно покачал головой и довел дело до конца. Упрямый. И колючий. Интересно, какую жизнь нужно было прожить, чтобы вот так просто отказаться от собственного имени, фамилии, взять дурацкий псевдоним и еще более дурацкую профессию? Ловец душ. Как же! Это вам не слесарь Иванов из шестого подъезда!

А вот Рафинаду гость нравился. И мне, честно говоря, тоже. У нас с котом вообще схожие взгляды.

Локи

Спать хотелось дико. Но стоило лечь, как сон немедленно испарился. Опять. Как всегда. Остается лежать с закрытыми глазами и думать, вспоминать. Время ночью тянется долго, наверное, оттого, что тихо: ни тебе чужих голосов за стеной, ни приглушенного рокота проезжающего мимо автомобиля, ни бестолковой какофонии работающего телевизора, который никто не смотрит, но и не выключает. Ночью выползают совершенно иные звуки. Например, еле слышно шуршит, переваливается по циферблату стрелка часов, в такт ей бьется сердце, медленно и лениво, а где-то далеко, наверное, в кухне или в ванной, капает вода. Локи представил, как прозрачная капелька бежит по трубе, перетекает в серебристый кран, а потом на мгновение замирает и с оглушительным звоном, который можно лишь представить, но никак не услышать, если только ты не обреченная капля, падает вниз… А за ней – следующая, и еще одна, и так до самого утра. Надо бы встать и закрыть кран, но Локи не мог заставить себя пошевелиться. Безмерная усталость поселилась в каждой мышце. Усталость накапливалась годами и теперь, окрепнув, заявила свои права. Серьезные права: каждая минута отдыха, в котором он себе отказывал, каждый час сна – сколько их набралось? Бесконечная вереница секунд, минут, часов, дней… А еще были кровь, слезы, страх и глухое отчаяние, когда он в очередной раз упирался лбом в стену. Человеческий мозг – странная штука, он не способен удержать в памяти нужные образы, и в то же время он не желает избавиться от того куска памяти, которого ты и сам рад бы лишиться.

А Лия спала крепким младенческим сном. Смешная она девушка, то сердится на него, то жалеет. Лия, наверное, и понятия не имеет, что такое бессонница, а если раз или два в год с ней приключается подобная неприятность, она жутко злится, ворочается с боку на бок, встает, идет в кухню, кипятит в большой железной кружке молоко с медом, потом возвращается в постель или сразу принимает какую-нибудь широко разрекламированную таблетку, чтобы уснуть «без последствий». Локи давно уже прошел эти стадии: и злился, и бродил по дому – когда у него бывал дом, чтобы можно было по нему бродить – и грел молоко с медом, и пил горькие таблетки. Злость не помогала, она быстро уставала и куда-то испарялось, от молока с медом дико хотелось пить, а таблетки… Первое время они спасали, и Локи даже обрадовался было, что проблема решена. Как бы не так! В один прекрасный момент они перестали действовать, раз – и все: организм больше их не воспринимает. Смешно. Однажды он рассказал о своей проблеме Гере, тот всполошился, обозвал его «русским идиотом» и поволок к врачу. Врач взял кучу денег, а потом долго и нудно объяснял, в чем, собственно, заключается корень проблемы: в его, Локи, образе жизни. Ерунда, это он и сам знал, без врача. И Гера знал, и каждый раз пытался убедить друга изменить этот самый образ жизни, и каждый раз Локи клялся, что вот, последнее дело – и все. Что ж, это дело действительно будет последним.

Он все-таки встал и закрутил кран, а Лия проснулась.

– Локи? – Она испугалась: то ли потому, что он в ее квартире, то ли потому, что он ушел, то ли того, что здесь мог оказаться кто-то еще.

– Я здесь.

– Почему ты не спишь?

– Не могу. – За сегодняшний день он слишком часто говорил правду, того и гляди, в привычку войдет.

– Тебе неудобно? Жестко? – Надо же, она беспокоится. Вчера он спал на голом полу, и ей было все равно. А сегодня Лия вытащила надувной матрас, и теперь у него была почти что настоящая кровать, с простыней, одеялом и подушкой.

– Не в этом дело. Спи.

– Тогда в чем? – Она явно желала поговорить. Бывает. Спишь, просыпаешься, и сна больше ни в одном глазу.

– В моем образе жизни.

– А… Хочешь, – предложила Лия, – я тебе снотворное дам? Хорошее.

– Да нет, спасибо. На меня оно не действует.

– Что, совсем?

– Совсем.

– Это потому что ты – химера?

– Нет, просто потому, что это – я. Так мне врач объяснил.