Маска короля

А вечером мама читала сказки. Долго, хотя сама устала так, что с трудом могла пошевелиться. Но она читала. Сказки были совсем детские, и книжка… Старая, потрепанная, без обложки, неизвестно, откуда она взялась, эта книжка, как ее не сожгли, ведь в городе жгли все, что могло гореть. И ели все, что можно было есть. Впрочем, то, что нельзя было, тоже ели. А еды не было. И топлива не было. Ничего не было в этом осажденном городе, ничего, кроме злых, голодных людей со злыми усталыми глазами.

Тут даже времени, и того не было. День похож на день, ночь похожа на ночь. Рев сирены, голод и холод, не из-за погоды, а потому, что организму не хватает еды, чтобы согреться, и сколько тряпок ни накручивай под старый тулуп или поверх него, все равно будет холодно, а ведь зима еще и не начиналась – на полузыбких, словно навеки увязших в тумане улицах города хозяйничал ноябрь.

Пять осторожных шагов – и отдых. Целая минута отдыха, чтобы выровнять дыхание и заставить ослабевшее от голода тело двигаться дальше. У Владлена ответственное поручение, он получает хлеб, на всех троих. Кусочек побольше – это для мамы, она работает, поменьше – для них с Алькой. Владлен уже решил, что сегодня свою порцию отдаст сестре, он сильный, выдержит. А завтра, может быть, случится что-нибудь хорошее, какое-нибудь обыкновенное сказочное чудо, например, хлеба выдадут больше или вообще осаду снимут и хлеба станет так много, что можно будет наесться досыта.

Сегодня чуда не произошло – хлеба выдали столько же, сколько вчера. Владлен завернул сокровище в бумажный лист из той самой книги, которую вчера читала мама, и побрел домой. Теперь нужно идти быстро, так быстро, насколько это возможно. Хлеб могут отобрать – такое уже случалось, не с ним, правда, с Олегом, когда тот был еще жив. Его избили, а хлеб отобрали, и вся семья осталась голодной.

До дома Владлен добрался без приключений и понял, что проиграл. Ему не нужно будет отдавать сестренке свою порцию хлеба. Алина умерла. Случилось то, чего он боялся, она заснула и больше не проснулась. Он виноват, ведь он ушел, и рядом не осталось никого, кто бы стал с ней разговаривать.

Дальнейшее он помнил плохо. Одна мысль преследовала его неотступно: Алина умерла, и ее нужно похоронить. По городу ездили специальные машины, которые собирали мертвых. Нужно найти такую и попросить, чтобы они забрали… Не заберут… Отвезти самому… Куда? Он спросит, но сначала нужно отнести Алину вниз. Тело оказалось неожиданно тяжелым, неподъемным, нести ее на руках не получалось. Владлен пробовал тянуть ее за ноги, но голова с неприятным звуком ударялась о ступеньки. Тогда он взял Алину за подмышки, так было тяжелее и легче одновременно. Снова поднялся наверх. Там были салазки, так будет удобнее – улицы влажные и скользкие, ноябрь посеребрил камни тонкой корочкой первого льда, и город поможет, должен помочь, ведь они с Алиной тоже помогали городу в меру своих сил…

Алинка долго не хотела умещаться на салазках, а раньше, до войны, она любила кататься с горки, и Владлен тоже любил и не желал уступать санки сестре, она плакала и жаловалась родителям… Папа, наверное, огорчится, когда узнает, что Владлен не сумел защитить сестру. И мама расстроится… Владлен брел, не разбирая дороги, он примерно знал, куда свозят тела, туда и направлялся. Он не засек тот момент, когда сознание отключилось.

Он очнулся в странном месте и сначала решил, что попал в сказку. Было тепло, даже почти жарко, совсем как летом, когда босой ногой ступаешь на пропитанный солнцем асфальт. И пахло ЕДОЙ. Горячей сытной едой. Владлен долго не решался открыть глаза – а вдруг сказка исчезнет? Обязательно исчезнет, такого не может быть, ведь город осажден, в нем не осталось ни капли летнего тепла, ни такого запаха. Поэтому он просто лежал и наслаждался целую вечность. Пока его не окликнули.

– Эй ты, заморыш, давай, просыпайся!

Чувствительный пинок подкрепил эти слова, но Владлен не обиделся – сказка продолжалась наяву. Ни запах, ни тепло не исчезли, наоборот, добавился еще и свет.

– С добрым утречком! – Поприветствовал его все тот же насмешливый голос.