Маска красной смерти

Первой на крючок клюнула певица Совушка. Она уговорила Дагнию продать таблетки ей, а подруга, дескать, подождет. Дагния согласилась, и даже снизила цену с 15 тысяч евро до 12 тысяч, только с одним условием — никому про чудо-средство не говорить! Певица охотно согласилась — она и сама не горела желанием рассказывать о том, что принимает какие-то лекарства для похудания.

На дне рождения молодой актрисы Олги Кореневой выпал редкий шанс — Дагния продала таблетки сразу двум актрисам, мечтающим похудеть. А через пару дней по просьбе Ольги за полцены отдала еще одну упаковку помрежу Иванычеву — его излишек веса привел к проблемам с давлением, и он тоже мечтал похудеть. И опять же, вся троица клятвенно обещала молчать. Хотя, как подозревала Дагния, с подругой Тамарой девушки секретом все же поделились.

Затем она продала упаковку таблеток за 30 тысяч евро ди-джею Горолюбу — с него даже как-то неловко было просить меньше, чтобы не обидеть.

До вожделенной суммы оставалось всего 8 тысяч евро. И Дагния решила рискнуть. Она знала, что замредактора Бомотова тоже страдает из-за своей полноты, хотя и не показывает вида. И следующую упаковку продала за полцены своей начальнице.

Теперь операция была, можно сказать, у нее в кармане. По Интернету Дагния связалась с немецкой клиникой, записалась на предварительное обследование, и подала документы на Шенгенскую визу. Оставалось подождать чуть больше месяца, и уехать туда, где искалеченную ногу приведут в полный порядок. А потом вновь начнется бурная жизнь со светскими вечеринками, поездками на курорты, свиданиями…

Глава 21

Известие о скоропостижной смерти Совушки удивило Дагнию, но особо она не взолновалась. Мало ли от чего погибла молодая певица? Может, от передоза, или под машину попала? Но через пару дней она узнала о смерти Ольги Кореневой, а потом и Евгении Голдыщевой. Вот тут она испугалась всерьез. А уж когда во время прямого эфира умер дождей Горолюб, ее охватила настоящая паника.

В чем дело, она, разумеется, не понимала, но не нужно было медицинского образования, чтобы связать все эти внезапные смерти с сиреневыми таблетками. К счастью, пока никто не знал, что таблетки погибшим продала Дагния. К тому же, все смерти были признаны некриминальными, и уголовных дел по ним не завели. Тем не менее, Дагния была в глубоком шоке. А если кто-то узнает о таблетках? Может ли она быть уверенной, что все погибшие сохранили ее секрет? И как теперь быть с Бомотовой, вдруг и она умрет?

Первым ее желанием было вернуть Бомотовой деньги и отобрать таблетки. Но тогда бы у нее не осталось нужной суммы на операцию. Получается, все было напрасно? Поджог больницы, умершие из-за таблеток люди, ее страх? Если она откажется от операции, она останется хромой на всю жизнь. Но даже не это теперь казалось самым страшным. Куда хуже было то, что, если полиция все же заинтересуется погибшими, ее могут арестовать…

Но прошла неделя, и все было тихо. Дагния немного успокоилась и приняла окончательное решение — во что бы то ни стало уехать в Германию. Сначала на операцию, а потом, возможно, она устроится там на работу. Немецкий она знает в пределах школьной программы, но там, в конце концов, есть и русские газеты. Главное — зацепиться в стране, получить разрешение на работу, а там поглядим…

Но тут в игру вступил Золотухин, и Дагния снова занервничала. О детективных талантах Митяя она и так была довольно высокого мнения, и то, что он установил связь между пожаром, ограблением врача и гибелью людей от инсульта, ее просто добило. До получения Шенгенской визы оставалось совсем немного, и Дагния держалась на валерианке с пустырником и считала дни — десять, девять, восемь, семь… Главное, получить визу и уехать, а там пусть делают что хотят. Ее в стране уже не будет. А для того, что потребовать ее выдачи, доказательств не хватит. Ее ведь никто не запомнил в больнице. Там было темно, очень темно, она изменила лицо гримом… И никто не знает, что именно она дала погибшим сиреневые таблетки.

Она уже боялась держать дома красную коробку, о которой было столько разговоров, и потому притащила ее в редакцию и спрятала в кадке с огромным гибискусом. Если в редакции сделают обыск и найдут коробку, все равно не смогут ничего доказать. А она скажет, что видела, как коробку прятал в кадку Золотухин.

Она жила вся на нервах, то успокаивая себя, то накручивая вновь. Про Танечку она просто забыла. А та, не подозревая дурного, упорно принимала лекарство. Об ее смерти Дагния узнала с опозданием, как и о том, что уголовное дело по факту внезапной смерти наконец-то заведено.