Маска Красной смерти. Мистерия в духе Эдгара По

— Сейчас озарило, — возбужденно ответил я, хватая его за руку. — Помните, сегодня я спрашивал, еще до визита на Пять Углов, о плотских предпочтениях Джонсона? Мы так и не пришли к какому-либо заключению. А вот о его вкусе в отношении меню, как ни ужасна эта тема, можно получить представление. Ваш сын — последняя жертва, но до этого были похищены две девочки. Можно прийти к заключению, что этот монстр предпочитает детей, независимо от пола.

Скажите, Кит, — продолжал я, — не случались ли там, в ваших горах, необъяснимые исчезновения детей?

Карсон сразу же кивнул.

— Бывало. Иногда из хижины исчезал малыш, мальчик или девочка. Думали, конечно, что это дело рук индейцев.

— Возможно, что не индейцев.

— Джонсон, — отрезал скаут.

— В свете того, что мы знаем о его modus operandi [26]вполне вероятно.

— А что нам от этого толку?

— Во время нашей первой беседы о Джонсоне в кабинете мистера Барнума вы высказали гипотезу, что негодяй прибыл в Нью-Йорк потому, что он здесь проживал ранее. Ваше предположение подтверждает и уверенность, с которой он скрытно передвигается по городу. Итак, исходим из того, что он бывший житель Манхэттена. Далее предположим, что его вкус к детской плоти развился не после прибытия на запад, а раньше, здесь, в Нью-Йорке.

— Ну, ну…

— Во время того же упомянутого мною сейчас разговора вас спросили о причинах, приведших Джонсона в горы Запада. Вполне возможно, что он скрылся там от правосудия, совершив тяжкие преступления.

— Возможно.

— Постарайтесь вспомнить по возможности более точно, когда Джонсон появился в Скалистых Горах.

— Девять, может, и десять лет назад.

— Здесь я вижу хоть какую-то потенциальную зацепку. Предположим, что девять-десять лет назад Манхэттен потрясла серия преступлений против маленьких детей. Преступник, избегая ареста, покинул город и скрылся в бескрайних просторах Дикого Запада, прикрывшись именем Джона Джонсона и получив впоследствии известность как Джонсон-Печенка. Если мы сможем установить его настоящее имя, его прежний адрес или район проживания, то наши шансы на успех неизмеримо увеличатся.

— Что надо делать?

В голосе Карсона я услышал отчаянные нотки. Отец, знающий, что каждое мгновение промедления приближает смерть единственного горячо любимого сына, горел желанием действовать немедленно.

— Бегом на Бродвей, хватайте экипаж и сюда, — вымолвил я уверенным тоном.

Карсон мгновенно сорвался с места и исчез в направлении Бродвея, а я взбежал на крыльцо маленького домика по соседству. Здесь проживало семейство Расселов. Юный сын мистера Рассела, крепкий и быстроногий парень восемнадцати лет от роду, был причиной моего вторжения в ночной покой этого семейства.

Я огласил окрестности громким стуком во входную дверь Расселов и вскоре услышал шаги. Дверь приоткрылась, и передо мной возникла заспанная физиономия хозяина. Ошеломленный paterfamilias [27]недоуменно хлопал глазами, пытаясь понять, что происходит.

Его затуманенные сном глаза расширились, когда я сообщил, что миссис Уитэйкер зверски убита в своем доме, и попросил уведомить полицию.

Он едва успел заверить меня в том, что немедля пошлет сына в участок, как по мостовой зацокали копыта подъезжающей кареты. Я сбежал с крыльца и прыгнул в открытую Карсоном дверцу, велев вознице как можно скорее доставить нас к резиденции мистера Морриса на Нассау-стрит.

Глава двадцать третья

Из немалого опыта общения с представителями «четвертого властного сословия» я усвоил, что жизнь в редакциях не затихает и глубокой ночью. Потому и надеялся, несмотря на столь поздний час, застать в издательстве «Дейли миррор» Джорджа Таунсенда.

Я не обманулся в своих ожиданиях. Быстро поднявшись на второй этаж здания, мы застали молодого репортера в редакции. Он сидел за письменным столом и при свете настольной лампы строчил что-то на листе бумаги. У локтя его, возле края стола, покоились тарелка с недоеденным сэндвичем с ветчиной, фаянсовая кружка и кувшин. Эти предметы наводили на мысль, что напряженная работа его не прерывалась уже долгое время, делая невозможным прием пищи в должной обстановке.

Рядом с ним стоял и сам глава редакции, мистер Моррис, сжимая в руке исписанный лист. По его внимательному взгляду и позе хищника, приготовившегося к прыжку, я понял, что испеченный Таунсендом материал без промедления отправится к наборщикам типографии.

Оба газетчика подняли головы и взглянули на нас. Лица их тотчас отобразили изумление, вызванное не столько фактом нашего появления, сколько выражением озабоченности на наших лицах и видом покрытых кровью рук Карсона.

— Бог мой! — воскликнул Моррис. — Что стряслось?

Таунсенд бросил перо на стол, отодвинул стул, вскочил и бросился нам навстречу.

— Мистер По! Мистер Карсон! В чем дело?