Маска любви

— Я бы не отказался от тарелки ростбифа с морковью, мисс, — пошутил Хедли.

Остальной день Катерина и Хедли готовили. Рыба ловилась то хорошо, а то вообще никак. Иногда попадалась дюжина подряд, а потом бывал час без клева.

Как только рыба испекалась, Катерина раздавала ее поровну среди всех мужчин на корабле.

Они с Хедли тоже получали свою долю, и проголодавшаяся Катерина нашла, что это даже вкусно.

Им не из чего было пить, поэтому приходилось зачерпывать воду из бочек руками. Но по крайней мере они не страдали от жажды, хотя к трем часам солнце пекло почти невыносимо.

Герцог уже был слегка загорелым, но теперь, казалось, его кожа темнеет час за часом. Он не сгорел, как некоторые другие, у кого покраснели носы и стали лупиться плечи еще до того, как солнце начало садиться.

Когда почти стемнело, Катерина вдруг поняла, что очень устала.

Она весь день работала и сейчас поймала себя на том, что надеется никогда больше не увидеть рыбу! Она также поняла, что ее платье, мало того что мятое и сморщенное от соленой воды, стало еще и очень грязным.

Но она слишком устала, чтобы переживать из-за этого. Она видела, как некоторые из матросов в течение дня внезапно валились на палубу, спали десять минут, снова вставали и продолжали работать.

— Думаю, мне лучше пойти вниз, — сказала она Хедли.

— Сегодня рыбы больше не будет, мисс, — ответил камердинер. — Я пойду скажу, чтобы они вытащили этот драгоценный крючок и берегли его как зеницу ока. Мы же не хотим потерять его за ночь.

— Не хотим, — согласилась Катерина.

— Идите, мисс, и приятного сна, — сказал Хедли. — А если оставите платье за дверью, я постираю его к утру.

— Как? — удивилась девушка.

— Пополощу его за бортом, мисс. Оно не станет выглядеть как с Бонд-стрит, но будет чистым!

Катерина засмеялась. Но сделала, как предложил Хедли.

Снова она надела тонкую ночную сорочку Одетты и легла на пол.

Герцог был занят, когда Катерина уходила с палубы, и она не сказала ему, что идет вниз.

Теперь девушка пожалела, что не попрощалась с ним. Но только она подумала об этом, как ее глаза закрылись, и она уснула.

Проснувшись через пару часов, Катерина поняла, что несмотря на темноту, деятельность наверху продолжается. Герцог будет работать с остальными, подумала она.

Девушка спросила себя, сколько людей его положения могли бы подать такой пример морской практики. Катерина заметила в течение дня, что нет работы, которую он не умел бы делать.

Девушка спала недолго, но ум ее был ясным, и она больше не чувствовала себя слишком усталой, чтобы думать.

Теперь она снова вспомнила прикосновение его губ, его сердце, бьющееся у ее груди, его голос, когда он сказал ей, что она красива.

— Я люблю его… я люблю его, — прошептала Катерина и подумала о своем колечке из шпильки, которое положила в тайник рядом с остальными драгоценностями.

Затем, так же явственно, как если бы герцог был с ней в каюте, она услышала его голос, говорящий:

— Я никогда не женюсь!

Он говорил это Одетте, и в его тоне звучала непоколебимая уверенность.

— От женщин одни неудобства! Нам будет гораздо лучше без их капризов.

— Любой из взбалмошных женщин хватит, чтобы довести мужчину до пьянства, и вы не исключение!

Эти фразы одна за другой всплывали в ее памяти, и герцог снова и снова повторял:

— Я никогда не женюсь! Я никогда не женюсь!

Катерина всхлипнула.

«Откуда он мог знать, — подумала девушка, — что зря жертвует своей свободой, что мы спасемся!»

Слезы набежали у нее на глаза.

Но Катерина сказала себе, что сейчас не время для женской слабости. Завтра, как все на корабле, она должна работать. Ей необходимо поспать, а все личные проблемы пусть ждут до Мальты.

На следующий день Катерина готовила рыбу вместе с Хедли, пока не поймала себя на том, что работает автоматически, едва сознавая, что делает.

Поначалу девушка была слишком брезглива, чтобы руками отрывать рыбью голову, пальцем вскрывать брюхо и удалять кости.

Но вскоре она делала это так же хорошо, как Хедли.

Час за часом они пекли рыбу, поддерживая огонь только досками от палубной надстройки, и даже отрывали куски деревянных бортов там, где это не угрожало мореходным качествам судна.

До Катерины часто доносился голос герцога — он подзадоривал матросов, разговаривал и шутил с ними, и подбадривал тех, кто уже начинал слабеть.

Не было никаких сомнений, что все отчаянно устали.

«Морскому ястребу» требовалась команда в сорок человек, и для восемнадцати управлять им было нелегким делом. Особенно, если учесть, что они стремились использовать каждый порыв ветра и идти как можно быстрее.

Но хотя герцог говорил радостно, Катерина знала, что он то и дело оглядывается назад, не покажутся ли горизонте паруса!

Как и капитан, он боялся, что пираты, зная, что такая богатая добыча в виде аристократа сбежала, не колеблясь пошлют вдогонку свои самые быстрые корабли.

Однажды Катерина увидела, как герцог присел на палубу и тотчас уснул.

Ей страстно захотелось подбежать к нему и устроить его поудобнее, но она сдержалась.