Маска Нерона

И вскоре ей показалось, что эта бесформенная тьма начинает постепенно приобретать какие-то очертания. Тьма сгущалась, придвигалась, становилась еще плотнее и непрогляднее, и наконец в свете фонаря проступила уходившая отвесно вверх каменная стена. Подземное озеро подходило к самой стене, касаясь ее волнами темной маслянистой воды.

Лодочница немного повернула нос плоскодонки, направив ее вдоль стены, и вскоре они подплыли к спускавшимся в воду широким каменным ступеням. Вверху, там, где они подходили к стене, были видны огромные запертые ворота, по обе их стороны возвышались статуи из черного гранита. Это были две фигуры с человеческими телами, у одной из них на плечах была голова льва, у другой – быка.

– Вот они, Ворота, – проговорила лодочница, опасливо оглядываясь и невольно понизив голос. – Ну, наше дело маленькое, обещали переправить – и переправили, а тут уж вы сами разбирайтесь, нам здесь делать нечего… верно, Варя?

Сова утвердительно ухнула и на всякий случай перелетела на плечо хозяйки.

– Сахарку бы мне еще… – лодочница умильно взглянула на Виталия. – Работала я, утомилась…

– Сахарку – это можно, – спутник Александры вытряхнул на ладонь еще один кусок сахара и отдал его Анюте. – Только я тут не останусь, мне Учитель не велел. Я сейчас девушку высажу и с вами обратно поплыву.

– Это что же – мне тут одной придется остаться?! – Только теперь до Александры дошло, что ее ожидает. – Нет, я не согласна!

– Раз Учитель велел – значит, так и нужно делать! – строго ответил юноша. – Учитель лучше знает, как надо! Все равно возвращаться вам нельзя, а другой дороги отсюда нет!

– А разве здесь есть дорога? Ворота-то заперты!

– Ничего, скоро они откроются, надо только немного подождать! Главное, вы не бойтесь – раз Учитель сказал, значит, все будет хорошо! Учитель, он знает!

Александра внезапно ощутила какую-то вялость и апатию. Она послушно перебралась из лодки на каменные ступени. Виталий махнул ей рукой, и лодка заскользила в обратном направлении.

Александра проводила ее взглядом. Какое-то время из темноты еще проглядывал тусклый свет фонаря, похожий на чей-то пристальный, подозрительный глаз, но вскоре и он исчез, и вокруг девушки сгустилась тьма.

До Александры постепенно дошел весь ужас ее положения.

Она осталась в полном одиночестве, в глубокой темноте, на берегу подземного озера! Не просто в одиночестве – один на один с грозным, беспросветным, безвыходным мраком, со всех сторон обступившим ее, следившим за ней, словно живое и очень страшное существо.

Правда, перед ней были Ворота, но – запертые, и по другую их сторону находилась еще более страшная неизвестность.

А по эту сторону Ворот была тьма…

Впрочем, скоро она поняла, что эта тьма – не такая густая и непроглядная, как та, в туннеле.

Вода подземного озера слабо светилась, и, когда глаза Александры привыкли к темноте она разглядела в этом призрачном свете мрачную громаду стены, массивные створки Ворот и каменных стражей по обеим их сторонам.

То ли свечение воды с каждой минутой усиливалось, то ли зрение ее понемногу обострялось, но вскоре Александра различила не только внушительные фигуры каменных стражей, но и грозные выражения их звериных морд – свирепый оскал львиной пасти, мрачную угрозу, написанную на морде бычьей головы.

Больше того: переведя взгляд на створки Ворот, она увидела, что они покрыты какими-то загадочными письменами.

Эти письмена все отчетливее проступали на каменных створках. Александре начало казаться, что они словно что-то ей говорят, подсказывают что-то очень важное, еще немного – и она прочтет и поймет их…

Вскоре Александра уже не сомневалась, что свечение воды действительно становится все сильнее: теперь она видела Ворота и часть стены отчетливо, как при дневном свете.

А затем она увидела, что створки Ворот начали медленно открываться. Между ними образовалась щель, через которую проникал гораздо более яркий свет.

Постепенно щель расширялась, свет по ту сторону Ворот сиял все ярче, от него стало больно глазам…

Наконец Ворота с мучительным скрипом распахнулись.

* * *

Зрители разразились бурными рукоплесканиями и даже встали со своих скамей, чтобы полнее выразить восторг.

Нерон поклонился, поправил трагическую маску и пристально оглядел амфитеатр.