Маска одержимости

У нее есть символ любви.

Это ее голова. Гипсовая голова, вылепленная ее мамой.

Карли Бет вспомнила мамины слова на ее вопрос, зачем она ее слепила. «Потому что я люблю тебя», ответила мама. Так, может, это и спасет ее? Может, голова из гипса избавит ее от этого кошмара? Только где она?

Карли Бет бросила ее. Бросила за живую изгородь. И та, должно быть, сейчас на чьей-то лужайке и…

Надо вспомнить, где это случилось.

На какой улице.

Ах, да. Вот она.

Карли Бет узнала улицу.

Здесь она встретилась с Чаком и Стивом. Отсюда они в панике бежали.

Но где тот дом? Где та живая изгородь? Та лужайка?

Она рыскала глазами.

А позади наступали головы. Подобно жужжащему рою пчел они сбились в одну кучу и, оскалив свои звериные зубы, были готовы вцепиться ими в нее.

Надо успеть найти голову.

Гудящая свора подлетала все ближе.

— Да где же она? — громко крикнула Карли Бет.

И тут она заметила высокую живую изгородь. На той стороне улицы.

Там, там уронила она голову, гипсовую голову, сделанную руками ее мамы.

Успеет ли она добежать прежде, чем жуткие монстры сомкнутся вокруг нее?

Вот она!

Задыхаясь от холодного воздуха, она в отчаянии замахала руками и бросилась через дорогу. Уже почти без сил она нырнула под сень изгороди. Прямо на ладони и колени. Грудь ее тяжело вздымалась. Она дышала как рыба, выброшенная на песок. Голова кружилась.

Карли Бет протянула руку, чтобы схватить голову.

Но ее не было.

27

Головы не было. Она исчезла.

Это был последний шанс, подумала Карли Бет, все еще продолжая лихорадочно шарить руками по земле.

Исчезла.

Слишком поздно.

Стоя на четвереньках, она оглянулась на воинственных упырей, преследовавших ее. Бессмысленно бормочущие головы выстроились перед ней сплошной стеной.

Карли Бет поднялась на ноги.

Гудящая стена приблизилась.

Надеяться было не на что.

И тут вдруг она увидела ее.

Гипсовая голова лежала между двумя корягами, торчащими из земли, совсем рядом с дорожкой и смотрела на нее.

Вероятно, ее туда отнес ветер, подумала она.

Бормочущие головы были уже совсем близко. Она юркнула под дерево и схватила голову обеими руками.

С торжествующим воплем она повернула гипсовое лицо в сторону гудящих монстров и высоко подняла ее над головой.

— Убирайтесь! Убирайтесь! — закричала Карли Бет, вытянув руки, чтобы голову было хорошо видно. — Вот он — символ любви! Вот символ любви! Убирайтесь прочь!

Головы сбились в кучу. Светящиеся глаза уставились на гипсовую голову.

Они возбужденно загудели. На искаженных губах появилось подобие улыбки.

— Прочь! Прочь!

Карли Бет услышала смех. Их смех. Низкий, презрительный.

Затем они надвинулись на нее, обступили, готовые растерзать ее.

28

Слишком поздно.

Эти слова стучали в голове у Карли Бет. Ее план провалился.

Уже торжествующе кружили вокруг нее упыри, тараща на нее вылезшие из орбит глаза.

Их неясное бормотание переходило в рев. Она почувствовала, как они обволакивают ее.

И тут она, недолго думая, надела гипсовую голову на себя.

И как ни странно, та наделась как маска.

Промелькнула горькая мысль: я ношу собственное лицо как маску.

Когда Карли Бет надела на себя копию своей же головы, ее окутал мрак.

На гипсовой голове не было глазниц. И она ничего не могла видеть.

И слышать.

Она подумала, что теперь, оставшись одна на один со своим страхом, она беззащитна, и монстры — их головы — могут поселиться в ней.

Неужели я стану одной из Нелюбых? И кончу свою жизнь на полке среди подобных?

Карли Бет ждала.

Она чувствовала, как бьется кровь в висках. Как сердце сжалось от страха. Как в пересохшем горле застрял ком.

Что со мной будет?

Что они сделают со мной?

Находиться под колпаком страха становилось невыносимо.

Хотелось сорвать с себя гипсовую голову.

И вот, напрягшись, в ожидании чего-то ужасного, она сорвала с себя гипсовую голову.

Тихо. Карли Бет, не веря своим собственным глазам, озиралась по сторонам.

Безобразных оживших лиц нигде не было.

Словно они испарились.

Она осмотрела темную лужайку. Осмотрела деревья и кустарник.

Их не было.

Они исчезли.

Некоторое время Карли Бет сидела в холодной сырой траве, глядя на тихие темные лужайки и держа на коленях гипсовую голову. Она все еще тяжело дышала.

Вскоре дыхание восстановилось. Она поднялась на ноги.

Ветер спал. Бледная половинка луны вынырнула из-за туч.

Вдруг что-то треснуло у нее на шее.

Она удивленно потрогала шею и почувствовала край маски. Нижний край маски!

О!

Между краем маски и шеей можно было просунуть палец.

— Эге-гей! — громко крикнула она.

Положив аккуратно гипсовую голову на землю, она двумя руками взялась за край маски и потянула.

Маска легко поддалась.

Не веря своим глазам, она положила ее на землю. Сложила. Развернула.

Желтоватые глаза с красным отблеском, пугавшие ее раньше, погасли. Острые зубы стали гибкой резиной.

— Так ты просто маска! — громко рассмеялась она. — Снова маска, и только!

Радости не было предела.

Карли Бет подбросила ее в воздух и поймала. И снова подбросила.

Снять ее можно только один раз, вспомнила она предостерегающие слова владельца магазинчика.

Один раз… символом любви.