Маска резидента

Как бы там ни было, изменение режима содержания под стражей предоставило мне шанс на спасение. Вернее, даже не шанс, а призрачную надежду на него. Я остался один без круглосуточного пригляда пусть сочувствующих, но все равно чужих глаз. Один на один с врагом, который в случае неудачи уже не сможет рассказать об удивительных способностях, вдруг выказанных пленником. Фактически я получил право на попытку индивидуального спасения! И я не хотел ее упускать.

Освободиться от наручников, которыми меня приковали к койке, было не так уж и сложно. Открыть дверь каюты — тем более. Обезвредить, не поднимая лишнего шума, одного-двух встреченных в коридоре охранников — по силам. Гораздо сложнее было выжить без снаряжения, без нормальной одежды, обуви, спичек в окружающей тайге. Топать сотни километров в легких полуботинках и рубахе с короткими рукавами, потому что пиджак у меня предусмотрительные бандиты забрали еще несколько дней назад. Не могу же я выйти в ближайший населенный пункт, где неизбежно привлеку к себе внимание. Я имею право вынырнуть не ближе, чем в соседней области. Волки меня в таком виде, наверное, не сожрут — испугаются, но комары, но гнус — точно! Самое печальное, что у меня нет даже примерного представления, где я нахожусь, в какую сторону идти, чтобы не забраться в безнадежный тупик. Риск много выше среднего. И все же лучше он, чем ожидание стука и приглашения на палубу. Человек должен иметь право на выбор. Я предпочитаю мучительную и долгую смерть в дебрях тайги легкой и мгновенной, но навязанной мне чужой волей. Я хочу умереть так, как хочу умереть я! Я начал действовать. Обшарив по миллиметрам все оставленное мне наручниками свободное пространство каюты, я нашел случайно завалившуюся под матрац скрепку. То, что надо! Припомнив занятия по «взломке», я, словно увидев на классной доске чертеж замка наручников, стал с помощью пальцев и зубов фигурно изгибать скрепку в разные стороны. Первая попытка не удалась, и мне пришлось трудиться еще три часа, чтобы познать секрет замка. Секрет оказался до смешного простым: механизм запора износился до такой степени, что нормальная отмычка к нему не подходила. Она была слишком «правильная».

Я разболтал изогнутые на скрепке углы и выступы и этой, теперь уже ненормальной, отмычкой вскрыл замок. Снова закрыл и снова открыл. И так тридцать раз подряд, чтобы убедиться в бесперебойной работе «ключа». Уходить я решил ближайшей ночью. Оставалось лишь прихватить в последний момент кое-какие могущие пригодиться мне в тайге предметы.

Но бандиты перерешили мое решение. Я опоздал. Нет, они не надели на меня еще три или пять дополнительных на ручников; с ними я, наверное, смог бы справиться. Они не поселили ко мне в каюту дюжину наблюдателей, здесь бы тоже я что-нибудь придумал. Они поступили мудро и элегантно — запустили моторы и отогнали судно от берега, бросив якорь на мелководной банке.

Теперь они могли отстегнуть наручники и открыть каюты — ходи, броди, дыши морским воздухом. Бежать все равно некуда. Можно одолеть десять вооруженных противников, можно победить в рукопашной схватке свирепого медведя-шатуна, можно попробовать справиться с идущим на тебя танком, но с морем?! Я не страдаю манией величия и не претендую на полномочия господа бога. Я лишь обычный, во плоти и крови человек, который умеет чуть больше, чем остальные. Но не до Такой степени, чтобы согреть собственным телом тысячу кубов морской воды до комнатной температуры!

В этой, не намного выше нуля градусов, водичке я, используя свои способности и преподанные мне на спецдисциплинах навыки, прожил бы много дольше обыкновенного человека. Возможно, на целых... пять минут. За это время я успел бы проплыть лишние сто метров, нахлебаться морской горечи, промерзнуть до самых костей и сто раз покаяться, что выбрал такую ужасную смерть вместо более легкой, от пули в голову. Увы, законы физиологии обойти невозможно, и тысячи замерзших в Арктике моряков и летчиков это доподлинно знают, но рассказать об этом уже не могут.

Шлюпку я один не смогу спустить так, чтобы не поднять всех на ноги. Сброшенный спасплот привлечет внимание гулом сработавшего газового баллона, к тому же он плывет не куда надо, а куда ветер дует. А ветер дует в море! Нет, это природное препятствие мне было не одолеть. Лучше выбросить за ненадобностью кандальную скрепку-отмычку и не мучить себя надеждами на спасение. «Готовься к достойной смерти», — убеждал я сам себя. Но раз допущенная в голову мечта о лучшем не желала так запросто ее покидать. Неужели ничего нельзя сделать? Ну придумай же что-нибудь!