Маска резидента

Он ходил строго туда, куда и насколько нужно. От случайных дураков и непредвиденных происшествий ревизоров охраняла бригада из трех человек, неделю назад по случаю нанятых жэком для ремонта изношенной бойлерной. Жэку тоже очень повезло — полная бригада со своим инструментом и за такую божескую цену! Вообще в последнее время вокруг этого дома многим везло. Резидент перестраховывался, он не мог допустить прокола из-за какой-нибудь досадной, вроде нахального квартирного грабителя, случайности. Сорванная ревизия автоматически влекла за собой другую, контрольную. А в том, что его предупредят второй раз, Резидент уверен не был. Мало беспокоила Резидента и фигура Контролера. Что он мог выявить? Добросовестную работу ревизоров и охранника? Дело идет гладко, слежка не обнаружена, происшествий нет. Все о'кей. О чем и доложено по инстанции. Проверяемым даже не надо было знать его в лицо. Зачем? Если он хочет оставаться невидимым, пусть будет! Важен не он — важны возложенные на него функции. Приехал, подтвердил чистоплотность работы бригады и уехал к себе обратно строчить отчет. Для этого-то, для отчета, он и был нужен. Без его официального подтверждения результаты проверки могут подвергнуть сомнению. Чем добросовестнее он будет работать, тем надежнее подтвердит подсунутую ревизорам легенду, тем в большей степени на руку сыграет проверяемым. Так и крутилась эта карусель — ревизоры писали дезу, охранник охранял их от несуществующей слежки, Контролер собственноручно написанным отчетом заверял результат их работ.

Все было прекрасно до тех пор, пока вдруг, после успешного завершения всех работ, ревизоры не вернулись в уже покинутую квартиру. Это было вопреки всем правилам подобных операций. Это было ЧП! С этого мгновения весь тщательно продуманный и многократно обсчитанный план заговорщиков стал рассыпаться на отдельные, плохо стыкующиеся друг с другом части.

Не лежала к тому у Резидента душа, но пришлось объявлять спешную мобилизацию и все наличные силы вплоть до последнего агентика-курьера бросать в бой. Каждую минуту, каждый шаг ревизорской бригады пасли несколько пар глаз.

Наверное, это был самый серьезный просчет подследственных. Они выказали свое присутствие. Но что было делать? Им ни в коем случае нельзя было допустить контакта ревизоров с Контролером. Он единственный мог дать приказ о продлении операции, но лишь в случае чрезвычайных обстоятельств. Приказ он дал. Значит, он выцепил какую-то тревожную информацию. Соединение его подозрений с техническими возможностями ревизоров могло дать очень взрывоопасную смесь. Догадки не должны были получить объективных подтверждений! Любой ценой! Тогда кто поверит Контролеру? Домыслы без доказательств — пшик, пустое сотрясение воздуха. Пока он бьется с конторскими бюрократами, доказывая свою правоту, пока, настаивая на проверке, пишет рапорты, можно свернуть работу и рассыпать по звеньям не одну, а десятки таких цепочек. Ни одна самая проницательная комиссия, даже если он ее добьется, не подтвердит его подозрений. Это если она будет, что сомнительно. Максимум, чего он сможет добиться, не владея дополнительной информацией, — списания перерасхода, вызванного продлением ревизии на двое суток, по статье «непредвиденные траты». Тоже хлеб, все-таки не из своего кармана платить. Нет встречи — нет доказательств — нет комиссии. Но встреча состоялась, и, как подозревал Резидент, не без посредства угнанного охранником «уазика». Не зря же он чуть не полсуток выписывал кренделя по городским улицам.

Слежка ничего не заметила, но это лишь доказывало успех противной стороны.

Резидент, несмотря на протесты измученных двухсуточной облавой сыскарей, настоял на повальной проверке всего маршрута следования ревизорского «УАЗа». Осмотреть все: тротуары, окна, подворотни, откуда можно выстрелить сообщение, канализационные и кабельные колодцы, не пропуская ни метра. Несколько бригад, замаскировавшись под дорожные, аварийные, газовые службы, прочесали город. Через четырнадцать часов на одном из люков нашли ободок из уп-лотнительной резины. Резидент вызвал инженеров, обычно помогавших решать вопросы технического обеспечения. Они провели электронную контрслежку, ощупав своими чувствительными приборами каждый квадратный дециметр указанных им территорий. Когда они обнаружили микрофоны на окне и в машине, было уже поздно. Восстановив в памяти (а память у него была профессиональная) все, до последнего слова и вдоха, разговоры, проведенные во всех прослушиваемых помещениях за последние двадцать часов, Резидент понял, что Контролер дознался до главного — до человека в Центре.

Ситуация достигла критического уровня. Упущенный человек, о котором не было известно решительно ничего, обладал, кроме личных подозрений, смертельно опасными для дела доказательствами. За несколько часов он превратился из досадной помехи в угрожающее катастрофой явление. Не взять его в ближайшие часы значило проиграть все.