Маска резидента

Ну встану я, крикну, как очень положительный герой широкоформатного романтического фильма: «Вот он я! Мразь! Отпусти женщину!» И дальше что? Меня сразу пристрелят. Женщину следом, как и прочих заложников. Как же их могут не убить, если их уже нет? Все они две недели назад сгинули в холодной морской пучине в результате трагической катастрофы, случившейся с рейсовым самолетом, и похоронены родственниками. Как же это может быть, чтобы покойники вернулись с того света, объявившись живыми, здоровыми перед округлившимися глазами своих близких? И что те у них спросят? И что они расскажут? Нет, не пережить им той катастрофы. Умрут они, так или иначе. Зачем мне доставлять убийцам дополнительную радость, приплюсовывая к списку жертв очередную свою фамилию. Поддаться эмоциям, сыграть им на руку, сделать то, чего они и добиваются? Нет, если я хочу сыграть против врага, я должен, не реагируя на угрозы, удалиться восвояси и исполнить запланированную работу. А они исполнят свою.

И я бы ушел, я не сторонник красивой, но бесполезной и даже вредной для дела смерти. Я бы ушел, если бы не одно не зависящее от меня обстоятельство... Готовясь переждать самое трудное, я отвел глаза в сторону.

— Восемь!

— Девять!

— Десять!

«Одиннадцать!» бандит сказать не успел, он сказал: «О...» — и упал на палубу, схватившись руками за лицо. Из-под его пальцев густо ползла кровь. Никто ничего не понял. Кроме меня. Я услышал слабый хлопок и увидел то, что увидел. Так мог стрелять только один известный мне человек, и этим человеком был мой знакомый дедок.

Похоже, тылы мои уже никто не охранял. Бандиты попадали на палубу и открыли ураганную пальбу наугад. Они не столько пытались поразить невидимого ими противника, сколько унять свой испуг. Пули хлестали по берегу, выбивая каменную крошку из валунов. Плотно садят! Так можно и на неприятность нарваться!

Окаменевшая в первое мгновение женщина пришла в себя и, пытаясь спастись, побежала к сходням. Спрятавшийся за кнехтом боевик повел стволом в ее сторону. Вряд ли кто при такой интенсивной стрельбе сможет выделить еще один выстрел. Мой выстрел. Я вскинул карабин и поймал чужое лицо в рамку прицела. Теперь я не смогу навредить ни себе, ни делу. Теперь я волен в своих эмоциях. Добрые поступки, если они не мешают основной работе, у нас не возбраняются. Это личное дело каждого.

Я, конечно, стреляю похуже, чем дедок, и не смогу с такого расстояния взять зверя, не попортив шкуру, но этого и не требуется. Мне этого хищника в заготконтору не сдавать. Мне его только убить требуется.

Выстрел.

Бандит откинулся головой за кнехт. Но женщину это не спасло. По меньшей мере несколько пуль ударили ее в спину, опрокидывая через фальшборт в море. Вновь стрельба пошла по нарастающей. Сейчас они перегруппируются и пойдут в атаку или, того хуже, отгонят судно подальше, высадятся где-нибудь на берегу и прочешут местность. А с другой стороны подкатит вызванная по рации подмога, которая охватит побережье подковой, вытеснит опасных стрелков к воде и там спокойно, словно мишени в тире, расстреляет из полусотни стволов. И на весь этот предполагаемый бой у меня в наличии всего четыре патрона!

Похоже, надо рисковать.

— Старик! — крикнул я, повернувшись лицом к берегу, чтобы рассеять звук, не дать возможность противнику просчитать по нему мое местоположение. — Ты меня слышишь, старик?

Пули заколотили метрах в тридцати от меня. Черт, еще пара фраз, и они нащупают место моего убежища. Неторопливой беседы у нас явно не получится. Но если я не скажу то, что должен сказать, за мою жизнь все равно никто не даст гроша ломаного. Только старик, если услышит меня и поймет, может спасти ситуацию. Только он с его выдающимися способностями. Мне такое не под силу.

— Старик! Антенну, антенну! Антенну!!!

Мне важно было отсечь сухопутную подмогу. С оставшимися мы как-нибудь совместными усилиями справимся. Фонтанчики пуль поползли влево, пытаясь нащупать мое тело. Старик молчал.

Я еще раз прикинул расстояние, отделившее срез дула от антенны, технические возможности карабина и свои. Нет, как минимум три патрона на пристрелку, в остатке один. Не осилю. Это будет напрасная трата зарядов. Мне бы их хотя бы штук двадцать, тогда может быть. Ну, дед, ну, скряга! Предупреждал же я его!

Единственное, что я мог предпринять, — это попытаться не допустить боевиков с палубы во внутренние помещения. Чтобы не выдать себя выстрелом, сместился дальше за ствол и в месте, где ветви были наиболее густы, отыскал узкую щель-амбразуру. Теперь мне было сложно отсматривать все пространство палубы, но зато я отлично наблюдал ее участок, прилегающий к дверям. Будь я не ограничен в зарядах, довольно было бы вести психологическую, неприцельную пальбу по двери и ближним стенам, чтобы отбить охоту у кого бы то ни было приблизиться к простреливаемой зоне. Но весь мой боезапас состоял из четырех патронов — мне надлежало пугать редко, но метко.