Маска резидента

Почему я не стреляю? Понимаю, что всякий выстрел будет обоюдно смертельным, а он мне нужен живым? Я не для того его от убийц спасал, чтобы прикончить самому. Мне спешить некуда. Если мы умрем, то проиграем оба. Если будем жить — в выигрыше останусь я. В одном случае — ничья. В другом — фора мне.

Почему не стреляет он? Живой я ему не нужен. Он несколько недель мечтал увидеть мой труп. Почему медлит сейчас? Загадка. Неужели боится встречного выстрела? Вовек не поверю. Тогда почему молчит? И сколько мы так будем друг против друга стоять? Два, три часа? Сутки? И к чему придем? Утомимся, задремлем и так, под прикрытием сновидений, мирно разойдемся? Чушь собачья! Никто в этой ситуации первый оружие не опустит. Так и будем век торчать, как мраморные статуи. И все-таки отчего он, которому это в большей степени необходимо, не стреляет? Надеется, я не выдержу первым, дам слабину? Неужели надеется? После того, как видел меня в деле?

Не поверю! Не та школа, не то воспитание ни у него, ни у меня. Может быть, какой-нибудь преступник перед милицейским дулом и может капитулировать. Но Контролер?! Но Резидент?!

Но ведь на что-то он надеется, раз затягивает эту идиотскую дуэль. На что-то рассчитывает! Ну конечно, надеется! А что ему делать, как не надеяться! Ах, балда я, балда! Три пули в стену, пять в молоко. Итого восемь. Да у него обойма пустая, а другую так быстро у убитого он выцарапать не мог! Он же меня на пушку, ту, которую в руках держит, берет! Он же блефует, а я, лопух, ему подыгрываю!

Я поднялся и, приспустив оружие, спокойно спросил:

— Три плюс пять — восемь? Я не разучился считать?

Резидент опустил пистолет.

— Два шага назад, руки на затылок в замок, — распорядился я, — и, пожалуйста, дискетку.

— Через пару минут здесь будет подкрепление. Водитель наверняка слышал шум, — предупредил Резидент.

— Это ничего, — ответил я. — Дискетку!

— Водитель будет не один. Я знаю, как они работают.

— Дискету!

— На что ты надеешься. Контролер?

— На здравый смысл Резидента! Для кого ты бережешь дискетку? Для своих хозяев, которые только что заслали к тебе трех убийц? Для себя, так или иначе покойника? У тебя не осталось союзников. Ты обложен со всех сторон.

Я замолчал. Больше мне нечего было сказать.

— Дискетку ты не получишь, — ответил Резидент после долгого раздумья.

— Тогда ты пойдешь со мной.

Во входной двери заскрежетал ключ.

— Это они, — сказал Резидент. — Я предупреждал. У тебя есть секунда на уход.

Он был абсолютно спокоен. Слишком много на него сегодня было направлено стволов, чтобы беспокоиться еще из-за пары.

— Дискетку! Я не сдвинусь с места. — Резидент усмехнулся и, не спрашивая разрешения, сел в кресло, приняв совершенно расслабленную позу. Он понимал, что стрелять я не буду.

Дверь открылась.

Я отшатнулся за косяк двери.

— Это я. Не стреляй! Прошу тебя, не стреляй!-закричал женский голос.

Это была его красавица пассия. Значит, они нашли ее и теперь, словно живым тараном, пытались пробить оборону. Они вообразили, что Резидент, чудом избежав кары, одолел убийц, и теперь стремились довершить так неудачно начатое дело.

Резидент напрягся.

— Не стреляй, — одними губами попросил он. Я неопределенно пожал плечами. Мой жест можно было истолковать и как несогласие, и как сомнение: есть мне интерес свою голову за чужих баб закладывать! В коридоре снова закричала женщина.

— Дискетка в брелоке, — сказал Резидент, бросая в мою сторону связку домашних ключей. — Сколько их? — Я прислушался и показал три пальца.

— Мне можно встать?

— Только без пионерских порывов. Первая пуля — твоей дамочке, — предупредил я, нащупав слабое место в обороне Резидента.

Но мою пулю грех миновал. Раздался выстрел, и уже мертвая женщина упала в комнату. Она должна была при крыть нападавших и забрать на себя все наше внимание. Но я был готов к подобным, ниже пояса, приемчикам. Я отбросил падающее тело локтем правой руки, одновременно с левой сделав три выстрела в темноту коридора. Раздался вскрик, но убитый нападающий не остановил двух других. Они ввалились в проем, таща впереди, как бронезащиту, старуху соседку. Мне некуда было стрелять. Я увидел направленный в глаза ствол, упал, почувствовав, как пули сдирают с моей головы шевелюру (ну не везет моей прическе — быть ранней производственной лысине!), и выстрелил в дальнего, выступившего из-за старушки нападающего. Кажется, зацепил, но убил — вряд ли. Ближний опустил пистолет, пытаясь отыскать им мое тело.

Я откатился, еще раз обманув пули. Но дальше мне катиться было некуда — на пути стоял шкаф. Можно было попытаться выстрелить сквозь старушку, но едва ли бы я добился желаемого результата. Пуля, увязнув в чужой плоти, утратит ударную силу и вряд ли убьет моего противника сразу. Он успеет выстрелить еще как минимум три-четыре раза. Одна из пуль непременно достанет меня. По той же причине было бессмысленно стрелять в видимые ноги. Единственная возможность — попасть в выступающую за дулом пистолета голову. Не выцеливая — на это уже не оставалось времени, — я нажал на спуск.

Выстрел!